Бесполезность

Один японский кулинар поделился с известным российским СМИ, что в Париже на улицах заметно опаснее, чем в нашей столице, что Россию (особенно Москву) он любит, десять лет уже здесь работает, в отъезде по Москве скучает сильнее, чем по Токио. Но свой ресторанчик откроет в Японии. И не только потому что он японец, просто «здесь это, наверное, невозможно».

И как объяснение этого парадокса два события местного, псковского, масштаба: разгорающиеся страсти вокруг Псковской ГРЭС и опасения Гринписа и сотрудников Себежского нацпарка о судьбе некогда особоохраняемых лесов. Скажете, что нет между этими фактами ничего общего? А вот и есть.

Во-первых, речь идет о невозможности у нас хотя бы мало-мальски что-то планировать. Нет, в кабинетах администраций есть, конечно, кубометры всевозможных планов, стратегий, концепций и прочих документов, есть и отчеты об их исполнении. Но и первые, и вторые с реальностью, в которой живут негосслужащие, соприкасаются мало, а потому разговор не о них. Разговор, пользуясь языком казенным, о государственной политике. Ее как не было, так и нет.

Ведь последние лет двадцать, если не двадцать пять, на самом высоком губернском уровне заявлялось, что Псковская ГРЭС - флагман региональной экономики, ее достраивали, запускали то и дело останавливавшийся один из двух энергоблоков, и тут на тебе: невыгодно, нецелесообразно…

Вполне возможно допустить, что вся эта история с битвой за станцию все эти годы являлась лишь чередой откатов, распилов или просто благодатной почвой для дешевого пиара. Но дело совсем не в этом. Куда важнее, что люди, жившие в окрестностях этого «промышленного гиганта», под всю эту какофонию строили свои жизни. Работая на станции, селясь вокруг нее, многие думали, что делают что-то нужное, что-то, без чего другим не обойтись.

Теперь же кто-то посчитал, что все это неэффективно и устарело еще до своего рождения. Посчитал, но никаких аргументов, кроме весьма расплывчатого «а у других-то подешевле будет», не предоставил. Вот так неизвестно почему, неизвестно из-за чего и кого, люди теперь вынуждены пристраиваться в Питере, Новгороде, Пскове. Пристраиваться, памятуя о том, что в любой момент им могут указать на бесполезность всего, что бы они ни делали.

Так же с Ремдовским и Полистовским заказниками. Возникли они не на пустом месте. Когда-то, чтобы их создать, определить территории, была собрана внушительная научная база, много не самых глупых людей потрудились, дабы доказать необходимость особого статуса этих земель. В 2003 году один из руководителей национального парка «Смоленское поозерье» очень интересовался Ремдой, говорил, что место это для Северо-Запада весьма редкое, даже уникальное. А сколько исследований было проведено студентами-биологами, так сказать в рамках приведения в соответствие теории и практики. А тьма разговоров про экологический туризм и первозданность псковской природы?

Теперь же кто-то (и понятно, что не сотрудники природоохранного комитета области) почему-то решил, что по крайней мере часть этих лесов лишняя и нуждается не в сохранении, а, не к ночи будет помянуто, в хозяйственном освоении. И опять никто никого не спросил, никто ничего никому не собирается объяснять. Просто откуда-то из-за облаков (или из-под земли?) высунулись в поисках чего-то полезного (для кого?) чьи-то руки, пошарили и ткнули пальцем: «Хочу!». И все. И все бесполезно, даже решение суда.

Кроме того, вряд ли можно всерьез говорить о каких-то перспективах, когда позиция «элиты», как политической, так и экономической не созидательная и даже не конструктивная, а пошло-первобытная: отнять и поделить. Впрочем от эффективных менеджеров, у которых в голове лишь слово из пяти букв: «маржа», другого ожидать не приходится.

В мировоззренческом плане безусловно радует, что маржа и жизнь - вещи из абсолютно разных измерений. Но игнорирование этого в бренной жизни дает самые невеселые плоды, в лучшем случае обращающие все усилия в бесполезность.

Константин Шморага