Лев Шлосберг: Посмотрите, как Псковская область входит в федеральную и мировую повестку дня

В прямом эфире радио «Эхо Москвы в Пскове» (102.6 FM) вышел очередной выпуск программы «Особое мнение». На этот раз свое мнение высказал руководитель Псковского регионального отделения партии «Яблоко», руководитель фракции «Яблоко» в Псковском областном Собрании Лев Шлосберг (лицо, признанное Минюстом РФ иноагентом) . Разговор был посвящен обсуждению общественно-политической ситуации как в стране, так и в Псковской области. Вел эфир главный редактор радиостанции Максим Костиков.

Максим Костиков: Добрый день, уважаемые радиослушатели! Сегодня у нас программа «Особое мнение», и я по привычке хотел сказать: «У нас здесь, в нашей студии на «Эхе Москвы в Пскове», – но буквально вчера [7 февраля – ред.] состоялось решение суда, которое фактически запрещает нам говорить, что у нас «Эхо Москвы» в Пскове. Таковы ныне порядки. Вы знаете, что наша радиостанция сейчас находится под серьезным давлением, под серьезным прессингом, каждый день события разворачиваются, все наши коллеги уже побывали в следственном комитете, и ваш покорный слуга вчера тоже.

Сегодня мы пригласили на программу «Особое мнение» Льва Шлосберга, лидера псковского «Яблока», депутата областного Собрания. Сегодня мы будем говорить о последних событиях, связанных с нашей коллегой Светланой Прокопьевой, поговорим в целом о том, что происходит в целом в стране, о новых тенденциях в политике закручивания гаек. Поговорим и о региональной повестке дня, обсудим наиболее резонансные общественно-политические темы. Ну и также, если у нас останется время, я попытаюсь узнать у Льва Шлосберга, каковы же планы партии «Яблоко» в 2019 году. Итак, мы начинаем «особое мнение» Льва Шлосберга. Здравствуйте, Лев Маркович!

Лев Шлосберг: Максим, добрый день. Добрый день, слушатели «Эха».

Максим Костиков: Лев Маркович, сразу же первый вопрос. Вы в курсе событий: Светлана Прокопьева (лицо, признанное Минюстом РФ иноагентом) , заведено уголовное дело, идут следственные действия, допросы, прокурор области Сергей Белов тоже вчера по этому поводу высказался – сказал, что «все в рамках закона, не нравится – оспаривайте в суде». Ваше отношение к происходящему? Знаю, что вы уже комментировали, но еще раз для наших радиослушателей.

Лев Шлосберг: Мое отношение к происходящему очень простое: это покушение на основы конституционного строя Российской Федерации – ни больше, ни меньше. В Конституции закреплена свобода мнений, свобода высказываний, свобода слова и свобода массовой информации. Это вторая глава Конституции, которая является по сути главной частью Конституции России.

Любые действия, в том числе действия следователей, действия спецслужб, действия любых лиц, направленные на умаление свободы слова и свободы массовой информации, на ограничение журналиста в его профессиональных правах, являются нарушением основ Конституции. Именно так это нужно рассматривать.

На мой взгляд, особую ситуацию в данном случае создало всем известное трагическое происшествие в Архангельске, где молодой человек – юноша, несовершеннолетний – взорвал себя в приёмной ФСБ. Если бы эта трагедия произошла в каком-то другом помещении какой-то другой организации, возможно, не было бы такого резонанса в СМИ и не было бы такого резонанса после обсуждения этой трагедии в СМИ.

Но из всех видов государственной политики в нашей стране сформирована только силовая политика по отношению к гражданам при полном провале всех остальных видов политики – экономической, социальной, гуманитарной, внешней, внутренней – все виды политики в нашей стране полностью развалены, их нет, при этом есть четко силовая политика в отношении граждан, политика подавления инакомыслия, политика подавления прав человека.

И то, что произошло в здании, где располагается Федеральная служба безопасности, было воспринято не как действие террориста-одиночки – это было воспринято как некое символическое действие представителя общества, недовольного режимом, тем более что молодой человек успел высказаться перед тем, как он пришел в это здание.

Соответственно, что в этой ситуации должна делать пресса? Молчать или говорить? Обсуждать или уходить от обсуждения? Есть два принципиальных действия в ответ на то, что произошло. Первое – оправдание, второе – объяснение. Базовые знания права, базовые знания содержания любых общественных действий показывают, что объяснение и оправдание – это абсолютно разные действия. Но очевидно, что попытка объяснить, попытка понять, что происходит с обществом, которое…

Максим Костиков: Она же там даже анализирует, пытается выяснить причинно-следственные связи.

Лев Шлосберг: Она анализирует, совершенно верно! Более того, она привлекает как историк по образованию важные исторические параллели.

Максим Костиков: С народовольцами.

Лев Шлосберг: Совершенно верно! История XIX века показала, к чему приводят – во всяком случае, в нашей стране – всемерные попытки государства задавить человека, любую возможность политического, общественного и даже личного высказывания. Это всегда заканчивается плохо.

Кстати говоря, это закончилось в итоге 1917 годом. Отсутствие демократических институтов, отсутствие институтов поддержки гражданского общества, абсолютизация власти и полное подавление прав человека завершились страшной трагедией, гибелью миллионов людей. И журналист Прокопьева предупредила российские власти, даже не спецслужбы – российские власти: «Господа, это опасно…»

Максим Костиков: Это опасно.

Лев Шлосберг: «…Это опасно для всех без исключения, это опасно для вас: сегодня вы сажаете того, кого вы считаете врагом государства, врагом народа, – завтра все переворачивается и вас сажают, потому что или вы были недостаточно усердны в посадке врагов народа, или вы посадили не тех врагов народа, а выяснилось, что это были, оказывается, лучшие люди нашего города».

И этот маховик репрессий, когда он страгивается с места, этот Молох, он никого не щадит, он не может остановиться, он пожирает сам себя.

Журналист должен об этом говорить, предупреждая общество, что и сделала Прокопьева. Она, по сути дела, реализовала свой профессиональный долг, она сработала как профессиональный журналист. Эти вопросы, на мой взгляд, испугали систему власти. Именно испугали, потому что ответы на эти вопросы очевидны и просты…

Максим Костиков: Они на поверхности.

Лев Шлосберг: …Они на поверхности. Государство ведет ошибочную, деструктивную, крайне опасную политику в отношении граждан. И кто, кто, кроме как пресса, должен об этом говорить?

Максим Костиков: А почему, на ваш взгляд, такое единодушное мнение у представителей правоохранительных органов, судебной системы? Напомню для наших радиослушателей, что уже два мировых судьи вынесли штрафы нашей организации на 150 и на 200 тысяч вчера и позавчера. Почему такое единодушное мнение? И следователи, и прокурор области, и Роскомнадзор - вот вся, собственно говоря, система, которая должна следить за безопасностью граждан...

Лев Шлосберг: И защищать их права.

Максим Костиков: …и защищать их права и не допускать подобных страшных трагедий… Несомненно, мы все здесь не то что не оправдываем терроризм, а осуждаем терроризм в любых его формах, потому что любое насилие, любая жестокость, любое убийство, и в том числе самоубийство, – это преступление и трагедия. Почему, собственно, такая единодушная позиция на неприятие попытки журналистки разобраться в ситуации?

Лев Шлосберг: Потому что это одна система власти. Нет никакого независимого суда ни в мировых судах, ни в судах общей юрисдикции. Остатки независимого суда остались в арбитражных судах, где хозяйственные споры, которые, по сути, рассматриваются по документам. Это единственные остатки правосудия в нашей стране. Система стала спецслужбой. По сути дела, вся власть Российской Федерации – это спецслужба по подавлению людей.

Именно поэтому суд, судья с высшим юридическим образованием, неважно, мировой суд или суд общей юрисдикции, принимает заказную экспертизу, сделанную в организации, подведомственной Роскомнадзору, что в принципе показывает конфликт интересов и должно было быть основанием для суда отклонить эту экспертизу, потому что Роскомнадзор является стороной в этом деле, и при этом суд не принимает экспертизы профессиональных экспертов и заключения специалистов, где люди с учеными степенями, люди с опытом экспертной работы, люди с высоким знанием языка, люди со стажем профессиональной деятельности, наконец (у них ученые степени и звания), показывают иную картину произошедшего, но суд не допускает даже в этой ситуации разных мнений и многоголосицы, потому что если суд принимает позицию Роскомнадзора, он должен обосновать, почему он отклоняет другое заключение другого специалиста. Обосновать это суд не может, потому что решение, по сути, является заданным.

Отдельный вопрос, что у нас происходит в стране с мировыми судами. Я как депутат областного Собрания участвую в назначении мировых судей: мы их тайным голосованием назначаем на должности. Мы видим все личные дела этих судей, они к нам поступают, их биографии. Абсолютное большинство судей в Российской Федерации сегодня приходит из силовых структур: из прокуратуры – это ещё в лучшем случае, из полиции, из Следственного комитета, то есть напрямую из репрессивного аппарата, когда психология человека, общая оценка права, общий подход к рассмотрению любых дел является изначально обвинительным.

У нас огромная трагедия с мировыми судами: они вроде как должны рассматривать мелкие дела, но сегодня к ведению мировых судов отнесены настолько сложные принципиальные вопросы, что здесь стоит вопрос об общей цивилистической подготовке судей, которая отсутствует. На мой взгляд, в России будущего, которая, дай бог, настанет, вся система назначения судей должна быть…

Максим Костиков: Кардинально изменена.

Лев Шлосберг: ...кардинально изменена, в том числе это касается и наших мировых судов.

Максим Костиков: Лев Маркович, многие политики, общественные деятели, журналисты в эти дни высказываются по этому вопиющему факту, и в наших изданиях, и в федеральных средствах массовой информации – это прямо реально сотни публикаций, во всем мире люди следят за развитием всего этого сценария, и многие высказывали точку зрения, что это вот новая тенденция, то есть система перешла на новый уровень.

То есть мы видим эту политику закручивания гаек на протяжении последнего десятилетия, особенно после 2014 года. И многие вчера говорили о том, что вот это новый этап, еще один шаг к ограничениям, тотальной цензуре и борьбе с инакомыслием. Это определенного рода прецедент, да? До этого мы не сталкивались ни с чем подобным. Действительно ли это так? Создается ли у вас такое впечатление?

Лев Шлосберг: Очень хороший вопрос. Похоже на то, что это так. Судя по всему, российские власти готовятся к некому системному общенациональному политическому решению. Будет ли это новое государственное устройство России? Будет ли это пересмотр Конституции именно в части прав и свобод человека? Но совершенно очевидно, что власти России совершенно иначе видят Российское государство и общество, чем то, которое сейчас заложено в Конституции и, очевидно, они готовят общество к такого рода переменам.

Готовить общество к такого рода переменам можно только одним способом – с помощью страха. Все эти дела без исключения должны посеять в людях панический страх перед государством: либо кого-то выдавить из страны, либо кого-то заставить замолчать, либо кого-то заставить присягнут на лояльность вот этой власти, даже не государству, а власти. Поэтому я не удивлюсь, и мы с вами об этом говорили в этом эфире, если нас ждут большие перемены в нашей стране в целом.

Вопрос, способна ли власть эти перемены произвести в принципе и понимает ли она, какие перемены нужны России сегодня. Это люди удивительные, они реально верят в то, что они способны построить отдельный мир, отрезанный от всей цивилизации: Рунет без Интернета, законы, не соответствующие никаким нормам европейского права, отсутствие Европейского суда по правам человека, выход России из Совета Европы, то есть полная политическая изоляция страны, и, по возможности, я не удивлюсь, дай волю этим людям, они построили бы ещё один железный занавес, но не понимают, из каких камней его построить: изменилась эпоха, изменилась сама жизнь.

Максим Костиков: Да, XXI век, глобализация, всё не так просто.

Лев Шлосберг: И, соответственно, всё это вписывается в общую картину, но суть происходящего заключается в том, что все, что хотят построить эти люди, построить невозможно, это противно человеческой природе, это совершенно не соответствует тому направлению, куда движется мир, это стратегическое, вплоть до пожизненного, навечно поражение нашей страны в мировой конкуренции за человеческие ресурсы, за условия жизни людей, это большие риски существованию самого государства, потому что в таком озлобленном состоянии и в таком бедном состоянии государство просто не сможет выжить.

Максим Костиков: В связи с этим у меня вопрос. Мы вчера с Владимиром Варфоломеевым, первым заместителем главного редактора «Эха Москвы» здесь, в этой студии, обсуждали существование так называемого условного общественного договора. В начале 2000-х годов наши сограждане, десятки миллионов людей, по сути дела заключили с властью своего рода общественный договор.

Лев Шлосберг: Я бы сказал, пакт.

Максим Костиков: Пакт, да, условный: ограничение прав и свобод в обмен на…

Лев Шлосберг: Благополучие.

Максим Костиков: …сытое существование и какой-то элементарный порядок. Это была реакция на непростые 90-ые годы, это было последствие становления российской государственности после кризиса развала СССР. Так вот, долгое время этот договор существовал: высокие рейтинги партии власти, тому подтверждение. С каждым годом граждане все больше и больше теряли в своих правах, но им говорили, что войны не будет, коррупции не будет, так сказать, все будут накормлены и обеспечены за счет нефтедолларов и мы снова станем великой державой. Вот на сегодняшний момент, да? Господин Варфоломеев высказал мысль о том, что сейчас ситуация стала меняться, люди стали понимать, что общественный договор не работает.

Лев Шлосберг: Более того, он на самом деле и не заключался.

Максим Костиков: Да, мы права-то потеряли.

Лев Шлосберг: Он на самом деле не заключался.

Максим Костиков: Нас всех здесь можно посадить, неважно, кто ты: вице-губернатор, руководитель крупной региональной корпорации…

Лев Шлосберг: Губернатор, сенатор.

Максим Костиков: …губернатор, сенатор или ты…

Лев Шлосберг: Министр...

Максим Костиков: Да, или ты оппозиционер, представитель несистемной оппозиции – никто ни от чего не защищен. Вот согласны ли вы с этой точкой зрения, что в общественном сознании происходит очень медленный, но перелом? Это очень важный момент.

Лев Шлосберг: Это очень важный момент, это самый важный момент, это, может быть, главный момент нашей надежды. Историю обмануть невозможно. Вы можете упираться, вкладывать огромные деньги в пропаганду, убеждать людей, что все круче, чем когда бы то ни было, но вы не можете обмануть историю, она в принципе не та дама, которую можно обмануть.

Варфоломеев сказал абсолютно правильную вещь, и об этом сейчас говорят все независимые СМИ России, потому что это главный процесс. Наша страна находится в некоем положении позднего Советского Союза, на новом историческом этапе. Аллергия к власти ещё не достигла того уровня, кода было отношение к совку, когда количество людей, понимавших неизбежность перемен, было абсолютным большинством. Сейчас об этом сказать ещё нельзя, но ВЦИОМ зафиксировал, «Левада-Центр» зафиксировал: число людей, готовых непосредственно участвовать в политике, достигло максимума в XXI веке. Это говорит о том, что некие общественные процессы происходят.

Максим Костиков: Рейтинги власти падают.

Лев Шлосберг: Рейтинги власти падают, включая личный рейтинг президента. Тот фантастический результат, который они получили (на самом деле понятно, как они его получили, но они подали как фантастику результат 18 марта прошлого года), он давал им возможность для серьезнейших политических решений буквально сразу после выборов. То, как они распорядились этим результатом, показывает…

Максим Костиков: Пенсионная реформа – как они распорядились.

Лев Шлосберг:

Да, совершенно верно, и все остальные экономические реформы, напрямую умаляющие права людей, в том числе экономические. То, как они распорядились этим рейтингом, этим запасом, этой форой, показывает, насколько это бездарные управленцы, просто бездарные. Они не понимают ни общественных процессов, ни законов управления государством.

Поэтому, на мой взгляд, гражданское общество из инстинкта самосохранения начинает осознавать эту ситуацию, и люди, в том числе простые люди, рядовые люди, начинают понимать, что что-то идет не так. Насколько быстрым будет этот процесс – это вопрос. Но проблема заключается ещё и в том, что тот самый общественный договор начала нулевых годов – он нигде не зафиксирован.

Максим Костиков: Конечно.

Лев Шлосберг: Он ни в какой форме не существует. Ни в одном выступлении Путин не сказал: «Граждане, мы ограничиваем ваши свободы, но вам гарантируем кусок хлеба, отсутствие войны, мягкий рост благосостояния…»

Максим Костиков: Борьбу с коррупцией?

Лев Шлосберг: Да, совершенно верно, борьбу с коррупцией. «…Но вот это мы будем делать и давайте попробуем это пройти как некий переходный период». Они молчали, они считали, что люди это понимают по умолчанию. Люди это и поняли по умолчанию, но поняли. А когда теперь вся жизнь ежедневно, ежечасно уже доказывает, что этого договора не было, это означает то, что людей обманули. А вот обмана не прощает никто.

Поэтому сейчас идет важный процесс осознания происходящего в России, он не зависит от сил полицейского и любого другого давления на людей. Процесс осознания в мозгах не контролируется никакими силовыми ведомствами.

Кстати говоря, этого процесса не было бы, если не было бы независимой прессы. Любая свобода начинается со свободы слова. И любая борьба со свободой начинается с борьбы со свободой слова. Видя угрозу власти, первые, в кого власти вцепились, оказались именно журналисты и гражданские активисты. Активисты выходят на улицы и площади, а журналисты выходят в эфир, выходят на полосы газет, выходят в интернет и обсуждают происходящее. Прокопьева - не политик, она журналист. Она говорила с обществом о важных и больных проблемах, и это испугало власть.

Максим Костиков: Я вот как раз про это хотел сказать о том, что вы знаете старую ту историю про католического пастора (тоже мы ее вчера в эфире вспоминали), «когда пришли, там, за евреями, я молчал, когда пришли за коммунистами, я молчал, когда пришли за социал-демократами, я молчал, когда пришли за мной, сказать было некому», да? Вот мы все помним, как закончилась история НТВ, как в регионах закрывались оппозиционные СМИ, и, казалось бы, это должно было людей чему-то научить. Вот на ваш взгляд, сегодняшняя история с «Эхом Москвы в Пскове», с «Псковской лентой новостей», с коллегой Прокопьевой, которой, в общем, грозит реальный срок, называя вещи своими именами…

Лев Шлосберг: До семи лет лишения свободы.

Максим Костиков: Молодую женщину, по сути дела, за то, что она высказала свое мнение о ситуации в стране…

Лев Шлосберг: Притом высказала в рамках закона.

Максим Костиков: …закона, да, абсолютно, что подтверждено экспертами, могут посадить на семь лет. Вот на ваш взгляд, это людей затронуло?

Лев Шлосберг: Это людей затронуло.

Максим Костиков: Вот в Пскове, здесь, не в Нью-Йорке, не в Москве, а здесь, в Пскове.

Лев Шлосберг: Хороший вопрос.

Максим Костиков: Для меня был важным моментом вчерашний эфир, когда у нас было свыше десятка звонков и люди обрывали телефон, и не все смогли дозвониться. Ни одного звонка не было с утверждениями типа, «вот и правильно ее посадили, не будет здесь на нашу партию и правительство что-то здесь наезжать». Ни одного такого звонка не было. Наоборот, люди звонили в поддержку. Вот я хочу понять, есть ли в Пскове гражданское общество, готовы ли люди отстаивать свободу, не нас даже, а свою свободу?

Лев Шлосберг:

Готовы. В течение всех этих дней мы находились в переписке, в общении с сотнями людей, буквально с сотнями, мы чувствуем эту энергию защиты, и это энергия не испугавшихся людей, это энергия людей, которые чувствуют себя гражданами.

В этот момент, наверно, будет уместно, я хочу сказать всем, кто слушает сейчас «Эхо Москвы», и о обратиться ко всем журналистам, которые нас слушают, с просьбой, чтобы эта информация была максимально широко распространена: послезавтра [эфир состоялся 8 февраля – ред.], в воскресенье, 10 февраля, в городе Пскове в Гайд-парке в 14:00, в два часа дня – состоится гражданский митинг в защиту Светланы Прокопьевой и защиту свободы слова.

Я обращаюсь ко всем журналистам, которые слушают этот эфир: большая просьба, сообщите об этом всем жителям города Пскова, жителям Псковской области, всем тем, кто читает независимые СМИ: жители города Пскова выйдут на гражданский митинг в защиту свободы слова и в защиту журналиста и гражданина Светланы Прокопьевой.

Это состоится, и мы будем там открыто, в присутствии полиции, в присутствии ФСБ, в присутствии всех тех, кто прибежит на этот митинг смотреть за нами и слушать каждое наше слово, мы будем говорить о Конституции, о правах человека, о свободе слова и о свободе массовой информации. И будем в том числе предупреждать сотрудников силовых структур об ответственности за неисполнение Конституции и подрыв основ конституционного строя. Они это услышат на этом митинге, в том числе лично от меня.

Я абсолютно уверен в том, что гражданское общество в ситуации таких угроз консолидируется и будет делать всё необходимое для защиты Светланы лично, потому что идет речь о конкретном живом добропорядочном, законопослушном человеке, и о том, чтобы институт свободы слова, институт свободы массовой информации выжил.

Я могу сказать ещё важные вещи: у нас власти играют в кошки-мышки с Европой, они собираются организовывать, распиливая при этом сотни миллионов средств налогоплательщиков, Ганзейские дни в городе Пскове, который действительно во времена своей свободы и демократии имел договор с Ганзейским союзом – и это был договор с Европой. И этот праздник всеми подавался как некое торжество взаимодействия России и Европы.

Друзья, если вы хотите отмечать в Пскове Ганзейские дни, пожалуйста, соблюдайте Конституцию, соблюдайте свободу слова, соблюдайте свободу массовой информации, ведите себя как европейцы, а не как свиньи, и тогда к вам можно будет ездить в гости. Какие вообще европейские Ганзейские дни в Пскове на фоне судебных процессов, фактически лишающих людей свободы слова и свободы массовой информации?

Я могу прямо сказать: такие Ганзейские дни должны быть отменены, просто отменены. Должно быть консолидированное действие европейских стран: не нужно ездить в гости к медведям, делая вид, что они научились плясать и петь, играть на балалайке. Не надо, не нужно этого делать!

Поэтому, на мой взгляд, вопрос стоит совершенно принципиально: Россия – европейская страна, мы граничим с Евросоюзом, у нас куча международных соглашений, в том числе по приграничному и трансграничному сотрудничеству, нигде в этих соглашениях не сказано, что условием участия в них со стороны России является ограничение свободы слова и такой позор.

Вообще, посмотрите, с какой информационной повесткой город Псков и Псковская область входят в федеральную и мировую повестку дня. Мы пугало для всего мира. Это хуже, чем берлога, это просто какое-то днище, и при этом каждый месяц стучат снизу, когда кажется, что ну всё, уже приехали, но оказывается, что нет, ещё не приехали, давайте постучим снизу.

Те люди, которые заказали и организовали это позорное уголовное дело, должны понимать: они уничтожают политический имидж Псковской области и, по сути, уничтожают политический имидж России. Может быть, им всё равно. Может быть, им надо, чтобы этот железный занавес опустился, и мы отгородились от всего мира. Но это не всем надо, это совершенно точно не всем надо.

Максим Костиков: Городу Пскову это не надо.

Лев Шлосберг: И городу Пскову это не нужно точно.

Максим Костиков: И вот хотелось бы, чтобы и наш глава города, и наши уважаемые депутаты законодательного Собрания, городской Думы – они, в общем-то, обратили бы внимание, потому что потом-то хлопать крыльями, когда европейские государства, европейские города откажутся в этом участвовать. Это будет вот тогда очень громкий хлопок.

Лев Шлосберг:

Это будет очень серьезная история, которая окажет влияние в том числе на экономическое развитие Псковской области. Не нужно звать сюда европейских инвесторов, говоря, что здесь цивилизованные условия для бизнеса. Никаких цивилизованных условий для бизнеса не может быть без свободы слова и свободы массовой информации. Это основа ведения бизнеса. В том числе бизнес при необходимости обращается в СМИ, заявляет свою позицию, выступает в свою защиту, обращается в независимые, как он считает, суды в защиту своих интересов.

Давайте не делать вид, что на этом фоне можно проводить международные форумы, встречи по инвестиционному развитию, приглашать сюда развитый европейский бизнес. Не нужно. Приведите в порядок свою страну, прекратите позорные судебные процессы, и позорные уголовные дела, ещё даже не судебные процессы по Светлане Прокопьевой, но уже судебные процессы по «Эху Москвы в Пскове» и «Псковской ленте новостей». И тогда будет понятно, что с вами можно иметь дело. Либо скажите прямо: да, мы отморозки, с нами невозможно иметь дело, ну и чё? Ну, если «ну и чё», с вами будет соответствующее «чё».

Максим Костиков: Спасибо, Лев Маркович, за такой подробный ответ на мой вопрос. Давайте поговорим немножечко о других темах. У нас сегодня программа «Особое мнение», у нас сегодня Лев Шлосберг в студии. Мы подробно обсудили ситуацию вокруг Светланы Прокопьевой, нашей радиостанции и «Псковской ленты новостей». Но конец 2018 и начало 2019 года были связаны также еще с целым рядом других резонансных дел, который как раз добавляет ведра дегтя в ту мрачную информационную картинку, связанную с Псковской областью, которую мы имеем.

Я говорю про то, что чуть ли не каждую неделю у нас громкие уголовные дела. Вице-губернатор Кузнецов, оказавшийся по какому-то весьма очень странному и мутному поводу за решеткой, уже два месяца находится в СИЗО, притом никто никому толком ничего не объяснил и в деле фигурируют какие-то странные информационные поводы типа ID-карты пребывания в Эстонии, это раз. Уголовое дело в отношении госпожи Торбич, возглавлявшей ОЭЗ «Моглино». Ольга Торбич это…

Лев Шлосберг: Лицо псковской экономики перед инвесторами.

Максим Костиков: Да. Это просто мощнейший удар, на мой взгляд, по инвестиционной привлекательности региона. Такие вот громкие дела. Кроме того, дело супругов Милушкиных, которые являются представителями несистемной оппозиции. Следственные действия в комитете по здравоохранения. Вот этот вот ряд, как вам? Такое впечатление, как сказал один политик - депутат областного Собрания, «как-то у нас запахло Сибирью: всех сажают, и снега много».

Лев Шлосберг: Что могу сказать? Печальный юмор у коллеги-депутата, но, к сожалению, он похож на правду, и нет пока впечатления, что снег растает. Я выскажу свое впечатление: я внимательно слежу за всеми этими делами, они разные по содержанию, очень разные…

Максим Костиков: Ну конечно! Я не говорю, что они взаимосвязаны.

Лев Шлосберг: Но они складываются в одну картину, и эта картина, на мой взгляд, заключается в том, что кому-то нужны «звёзды». Есть в системе такая особенность: для того, чтобы продвинуться по служебной лестнице, нужно что-то сделать, похвалиться, поставить звездочку или, там, у кого что на фюзеляже, и подняться выше. У меня такое ощущение, что организаторы и дирижеры этих дел, находящиеся за кулисами этой сцены, возможно, зарабатывают себе дальнейшие пролёты и лестницы в карьере.

Максим Костиков: То есть это не борьба с коррупцией, не борьба с наркотрафиком, не борьба, там, с терроризмом – это…

Лев Шлосберг: Это продвижение по служебной лестнице. Мы должны помнить несколько вещей: каким бы ни был наш суд, но виновность человека доказывается в суде. Меня очень впечатляет подача, притом подача со стороны властей, информации о тех или иных арестах.

Максим Костиков: Вы имеете в виду региональную исполнительную власть?

Лев Шлосберг: Я имею в виду региональную исполнительную власть, когда пресс-служба администрации области, когда подконтрольные администрации области СМИ и СМИ, находящиеся в собственности администрации, до решения суда, только по факту задержания человека…

Максим Костиков: Еще даже до заведения уголовного дела.

Лев Шлосберг: Да, даже до заведения уголовного дела высказывают фактически квазисудебную точку зрения. Это категорически недопустимо. Как бы там ни было, у нас есть состязательный судебный процесс, у нас есть возможность…

Максим Костиков: Презумпция невиновности.

Лев Шлосберг: …презумпция невиновности, у нас есть возможность участия в делах адвокатов. Мы совершенно четко видим, в каких случаях у нас исчезают миллиарды, десятки миллиардов и даже сотни миллиардов рублей в связи с Псковской областью и Северо-Западом России. Почему-то люди, которые участвуют в исчезновении этих денег, не попадают ни в поле зрения… Может быть, они и попадают в поле зрения, но они в таком удачном поле зрения, что им ничего не достается: ни арестов, ни судов, они при должностях.

Поэтому при всем моем абсолютно критичном отношении к особой экономической зоне «Моглино», а меня невозможно заподозрить в том, что я сторонник этого проекта, я всегда говорил, что он экономически и управленчески неудачен, но эти показательные процессы – они, очевидно, должны сформировать кому-то образ борца с коррупцией. Наверно, можно и так формировать образ борца с коррупцией, только нужно хорошо помнить, что при нынешней системе организации власти в России все чиновники, кроме одного, могут оказаться на скамье подсудимых. Все, кроме одного.

Максим Костиков: Априори.

Лев Шлосберг: Априори, просто априори! И никто не может спокойно спать.

Максим Костиков: Никто не защищен.

Лев Шлосберг: Никто не защищен. И если вы играете в эти игры, вы должны понимать: здесь непредсказуемые бумеранги, они вернутся в любую секунду, когда вы и ваше место кому-то потребуетесь. Вам не то что ничего не скажут – вы за секунду до ареста не будете знать, что сейчас будет сорвана с петель дверь, и к вам зайдут, и вы узнаете что вы преступник и враг государства.

Произошел очень существенный слом судебной системы: она перестала быть арбитром в спорах, она принимает и выполняет заказы, в том числе политические заказы. Произошел существенный слом правоохранительной системы в части Следственного комитета, полиции, прокуратуры. Вот вчерашняя пресс-конференция прокурора области с журналистами меня впечатлила. Что мешает сегодня прокурору Псковской области истребовать материалы дела и дать оценку?

Максим Костиков: Прокуратура же сегодня дала оценку о том, что все законно.

Лев Шлосберг: Законно по процедуре. Прокуратура не может давать оценку законности по содержанию, в данной ситуации эту оценку может давать только суд. Но прокуратура имеет право согласиться либо не согласиться с возбуждением уголовного дела и постановлением о возбуждении уголовного дела, прокуратура дает заключение на каждое обвинительное заключение в обязательном порядке – и это до суда. У прокуратуры очень серьезные полномочия.

Поэтому если прокурор области хочет высказаться по данному вопросу, он должен сказать правду открыто перед всеми СМИ, перед обществом: «Мы внимательно изучим обвинительное заключение, и если мы найдем в нем основания для отмены или несогласования, мы его не согласуем, оно не будет утверждено». Это нужно говорить совершенно прямо, показывая права прокуратуры. Но у нас есть же еще особые отношения между прокуратурой и Следственным комитетом…

Максим Костиков: Да, это отдельная песня!

Лев Шлосберг: Это отдельная песня. После того, когда эта структура выделилась, скажем так, путем почкования из прокуратуры, о чем до сих пор прокуратура тоскует и не может, так сказать, простить этого действия российским властям, и это отягощает отношения, потому что они мешают объективному и спокойному расследованию.

Мне приходится в силу должности депутата общаться с прокуратурой, и иногда с работниками Следственного комитета, если ко мне обращаются граждане с жалобой на нарушения прав, на следственную волокиту, на ещё что-то. Я рассматриваю все заявления, я пишу обращения, и я вижу, насколько система выхолощена. Она съедает огромные государственные деньги. По сути дела, её главная задача – это защита прав и свобод человека, установление виновных лиц и определение вины в части обвинительного заключения. Но при этом система начинает заниматься политической работой.

То, во что сейчас вовлечен Следственный комитет – в преследование Светланы Прокопьевой, «Эха Москвы» и «Псковской ленты новостей», – это квазиправоохранительная деятельность, потому что она сталкивается с базовыми правами человека. В этом смысле система работает против человека, система работает против государства и своего предназначения.

Вот вчера, по-моему, было сообщение: Бастрыкин утвердил установку трехметровой фигуры архангела Михаила, покровителя Следственного комитета, перед входом в Следственный комитет.

Максим Костиков: У них есть даже покровитель?

Лев Шлосберг: Выяснилось, что да, есть архангел Михаил. У нас церковь на главной площади города – храм Архангелов Михаила и Гавриила.

Максим Костиков: Гавриил, да.

Лев Шлосберг: Так я хочу спросить господина Бастрыкина: господин Бастрыкин, ну тогда надо как-то бояться Бога; если вы ставите архангела около входа в Следственный комитет, тогда откройте Библию, тогда откройте заповеди, откройте Нагорную проповедь Христа, и если вы верующий, воцерковленный человек, тогда, пожалуйста, объясните вашим подчиненным с большими погонами, с маленькими погонами, что заведомо неправосудное уголовное дело – это не только преступление, но это грех. Это очень серьезный грех, так нельзя, его невозможно будет отмолить, потому что вы ломаете жизнь человека – и здесь невозможно получить прощение. То есть если вы верующий – наденьте крестик. Если вы неверующий, то тогда скажите прямо, что вы не учитываете не только закон, но и Божьи заповеди.

Максим Костиков: Лев Маркович, давайте поговорим еще о других темах, связанных с нашим регионом. Много происходит событий, которые журналисты называют «точки возгорания», точек кипения. Просто перечислю некоторые из них, да? Во-первых, властями была запущена мусорная реформа, притом запущенная как всегда: вначале сделали, потом оглянулись. Когда народ стал кричать, стали говорить: «Ой, давайте молчать». Ситуацию по «Псковпассажиравтотрансу» подробно вы рассматривали на сессии. Знаю, что депутаты областного Собрания несколько месяцев пытались позвать представителя администрации с «доложить по ситуации», в результате бросили на амбразуру господина Сильченкова…

Лев Шлосберг: А теперь просто бросили.

Максим Костиков: А теперь просто бросили: его просто использовали и выбросили, как совершенно ненужный предмет.

Лев Шлосберг: И это урок для всех чиновников: помните, где вы работаете.

Максим Костиков: Чиновников, да… Смотрите, как вас подставляют под машину а потом просто позорно сливают. Ни на какие вопросы по «Псковпассажиравтотрансу» до сих пор не даны нормальные ответы, кроме того, что туда вбухиваются очередные деньги. И можно это перечислять до бесконечности, да? Реформа районных газет, о которых вы спрашивали на сессии областного Собрания депутатов. Мы уже много месяцев ждем, когда нам подробно объяснят, для чего это нужно, как это нужно. Кроме очень краткой информации, которую мы получили от губернатора на медиафоруме, о том, что это, в общем, это делается все во благо и потом нам объяснят. Но нам, в общем-то, так ничего и не объяснили. Если в этом есть целесообразность, то объясните какая.

Лев Шлосберг: Музеи, история с музеями!

Максим Костиков: Да, объединение музеев, да. Очень важная тема. То же самое продекларировали, что будет все хорошо, потом опять же все стали делать тихой сапой, что и привело к возмущениям людей. Особо хотел обратить внимание, что ваш в прошлом коллега и оппонент Игорь Савицкий поднимает острую тему строительства химкомбината на территории «Моглино» и потенциальной экологической угрозы для Пскова. Хотел бы услышать вашу по этому поводу позицию, как вы относитесь. Вот я набросал ряд острых тем для обсуждения – давайте приступим в любом порядке, чтобы вас не ограничивать вводными вопросами. У нас не очень много времени.

Лев Шлосберг: Спасибо большое, Максим. Я постараюсь всех пяти вопросов коснуться. Итак, у нас мусорная реформа, пассажирское транспортное сообщение, реформа районных газет, катастрофа с музеями с непонятной перспективой и такая же, возможно, катастрофа со строительством комбината, химического комбината на расстоянии нескольких километров от спального района Пскова.

Максим Костиков: Давайте с него начнем.

Лев Шлосберг: Давайте начнем с него. На мой взгляд – вот здесь мы возвращаемся опять к «Моглино» – само решение о создании на западе от Пскова, с подветренной стороны, особой экономической зоны «Моглино» является климатической ошибкой. Климатические ошибки неисправимы.

Я полностью поддерживаю идею Савицкого отдать эту территорию под жилищную застройку. Это место, куда развивается Псков в течение уже 40 лет естественным путем, это наиболее благоприятная для застройки территория – намного лучше, чем северные территории Пскова, намного лучше, чем восточные, а на юге от Пскова вообще практически ничего построить невозможно по известным причинам.

Соответственно, перепрофилирование территории Моглино – это самое большое благо, которое может быть сделано. Это вполне может быть город-спутник, вплоть до нового муниципального образования. Давайте развивать город Псков, исходя из того, что город будет жить и населяться.

Максим Костиков: И будет расти в том направлении.

Лев Шлосберг: И будет расти именно в том направлении, развиваться именно в том направлении – оно в целом самое благоприятное для развития жилищного строительства. Там нужна концептуально иная система всей общественной инфраструктуры: транспортной инфраструктуры, инженерных сетей – но теперь они есть на некой территории, давайте их использовать во благо.

Максим Костиков: Но это единственный плюс, который мы получили от этого.

Лев Шлосберг: Это единственный плюс. В землю закопано почти три с половиной миллиарда средств налогоплательщиков – используйте эти деньги на благо налогоплательщиков, это абсолютно правильный подход.

Что касается выбора резидентов для особой экономической зоны «Моглино»: при ситуации такой близости к Пскову, если принимать решение о развитии этой зоны, экология должна являться абсолютной доминантой в оценке этих проектов. Риски должны быть исключены на сто процентов. Комбинат, который нам предлагается, не может в принципе – то, что будет делать «Титан-Полимер», – не может быть безопасным производством по определению: это ядовитое производство.

Максим Костиков: А там и так уже установлено: первая, самая опасная категория. Это прямо экологическая экспертиза установила.

Лев Шлосберг: Это первая группа опасности. Соответственно, такого рода производства около жилых районов, вообще в местах, где живут люди, является всеобщей угрозой, это фактически бомба замедленного действия, это потенциальная чрезвычайная ситуация. Такого рода производства заходить в регион, на эту территорию в принципе не должны. Соответственно, не было никакого общественного обсуждения. Кто эти резиденты?

Максим Костиков: Вот это меня больше всего возмущает.

Лев Шлосберг: Никакого разговора с обществом. Людям на парашюте сверху спускают ядерную бомбу, приземляют её сюда и говорят…

Максим Костиков: Выдают её как благо.

Лев Шлосберг: Выдают её как благо, то есть вводят общество в заблуждение, не приводят никаких реальных доказательств, кроме фотографий этих производств с каким-то легким белым дымком и сообщениями, что это красиво и безопасно. Такие же фотографии были, пока была жива Чернобыльская АЭС, такие же фотографии были по всем химкомбинатам – их научились раскрашивать в беленький и синенький. Но от этого изнутри они не становятся безопасными, это известно абсолютно всем. Люди ходят по этим производствам в химзащите – что ещё вы хотите рассказывать о том, чем закончится это производство? Эта компания бегает из региона в регион, ее выгоняют отовсюду…

Максим Костиков: Да-да, я читал её историю.

Лев Шлосберг: Потому что среди властей почти везде нет самоубийц. Есть разные люди, но как только встает вопрос об угрозах жизни сотен тысяч людей, власти останавливаются, потому что это страшно. Меня изумляет то, что в этом месте губернатор Ведерников не остановился. Это означает то, что ценность жизни людей, которые живут в Пскове и Псковской области, для него снижена. Это очень тревожная вещь.

Что касается в целом работы «Моглино», совершенно очевидно, что концепция особых экономических зон провалилась, потому что она была провальная изначально. Хотите привлекать бизнес – делайте для бизнеса цивилизованные условия по всей стране. Не можете по всей стране – сделайте в Псковской области. У нас есть право снижать долю от платежа по налогу на прибыль не только резидентам «Моглино» – мы имеем право принять это решение в отношении любых категорий налогоплательщиков.

Каждый раз мы обсуждаем бюджет – я эти цифры произношу, чтобы все услышали: 2019 год, Псковская область получит – надеюсь, получит – девять миллиардов рублей подоходного налога, то есть просто от рабочих мест, и всего три с небольшим миллиарда от налога на прибыль. Это означает почти полное отсутствие экономики. Хватит уже делать вид, что здесь есть экономика. Чтоб она появилась, льготируйте предприятия, но все, и тогда будет не три миллиарда, а будет, возможно, пять миллиардов от налога на прибыль, потому что бизнес сюда придет.

Максим Костиков: Да.

Лев Шлосберг: Так организуется экономика и много других вещей. Поэтому, на мой взгляд, если администрация области действительно желает привлекать сюда инвесторов, она должна объявить Псковскую область особой экономической зоной и сделать такие условия бизнеса, чтобы везде – от Усвят до Гдова, Плюссы, на любой территории – бизнес понимал, что он защищен особыми налоговыми льготами. И это уже ответственность бизнеса, где привязывать свои цеха, это их воля, где…

Максим Костиков: В «Технопарк» к Савицкому идти или в «Моглино»…

Лев Шлосберг: Куда угодно: к Савицкому в «Технопарк», в «Моглино» – ради бога! Если там кого-то устроит место – слава богу, отлично, давайте посмотрим чистые производства – они вполне могут быть. Кого-то устроит Печорский район, кого-то устроит близость железной дороги.

Максим Костиков: Великие Луки.

Лев Шлосберг: Великие Луки – я вчера был в Великих Луках: город просто плачет. Буквально мне вчера в эфире Iluki ведущий задает вопрос: «Скажите, пожалуйста, сколько можно заниматься одним Псковом? Почему забыты Великие Луки как экономический центр?» Все говорят: «Вот, промышленный центр», – так развивайте промышленный центр в Великих Луках, а не только империю Козловских. Соответственно, место привязки к территории – это ответственность бизнеса. Но для бизнеса нужно создать условия не в виде резервации, а в виде всей территории.

Максим Костиков: Давайте дальше.

Лев Шлосберг: Мусорная реформа. Это катастрофическая реформа. Я осознал всю меру этой катастрофичности, когда по собственному желанию оказался членом конкурсной комиссии по выбору регионального оператора. Как только мы получили конкурсные заявки участников – две заявки по северной зоне и две – по южной, я понял, почему были избраны именно такие критерии, которые утвердил госкомитет по ЖКХ.

Буквально: подает фирма заявку – у неё количество транспортных единиц и количество работников ровно на две, три, пять единиц превышает градацию, после которой начинается другой коэффициент в оценке. То есть люди, которые формировали конкурсную документацию, знали, кто именно будет участвовать, им были точно известны все технические и экономические параметры этих организаций, и никто другой, кроме «Мехуборки» (её дочки «Экопром»), в принципе не мог выиграть этот конкурс при известных участниках.

Я все эти цифры увидел, проверил – цифры посчитаны правильно. А условия конкурса – это как в бассейне без воды: можете плавать, можете изображать брасс, баттерфляй – всё, что угодно, но всё уже посчитано, результат известен.

Это на самом деле означает, что государство создало государственную мусорную корпорацию, это «мусорная вертикаль». Сейчас объявлена федеральная программа «Чистая Россия» – и это абсолютный цинизм. Эти компании, пришедшие в регионы в качестве регоператоров, будут получать бюджетные деньги на строительство полигонов и мусороперерабатывающих заводов.

Друзья, больше 20 лет по Псковской области бегают инвесторы, которые готовы были личные деньги – в том числе европейские инвесторы! – вложить в эффективную мусоропереработку. Их всех отфутболили, потому что была группа монопольных компаний, которая занималась этим бизнесом, и она была заинтересована в примитивных полигонах, которые, собственно говоря, в Псковской области и присутствуют.

Теперь, когда частный бизнес выгнали, посадили свои компании, они получат в масштабе страны… Я даже не могу назвать цифру: это будут сотни миллиардов рублей – сотни миллиардов в нищей в отношении граждан стране – на то, чтобы строить эти мусорные заводы. Почему не за счет инвестора?

Ребята, вы получили сумасшедшие условия, вы переформатировали всю логистику сборки мусора. Когда переходили от квадратных метров к человеку, вас предупреждали: вы собираетесь вести демографическую политику? У вас многодетные семьи в почете? Дорогие друзья, освобождайте несовершеннолетних или хотя бы до 14 лет, беспаспортных, от оплаты сбора за утилизацию мусора: не потянут семьи.

Поэтому мой прогноз заключается в следующем: эти компании пришли осваивать финансовые потоки, при этом они не знают инфраструктуры. Мне в деталях рассказывали, когда представители «Мехуборки» приехали в один из районов, думая, что их ждет некая территория, огражденная сеточкой, туда будет приезжать их машина и забирать мусор. Им объяснили: нет, вообще-то у нас еще 300 деревень. «Какие деревни?» – спрашивают. «Ну как? Деревни…»

Максим Костиков: Да, вот это поражает, что они совершенно не владеют ситуацией.

Лев Шлосберг: Да, они вообще не понимают, где они работают.

Максим Костиков: Я разговаривал со многими главами районов – люди в шоке от общения просто.

Лев Шлосберг: Да, в шоке абсолютно!

Максим Костиков: : «Главное, мы не можем сказать, потому что нам в администрации области не разрешают, – сказали, – нам затыкают рот, когда мы понимаем…».

Лев Шлосберг: Возмущение колоссальное. Ведь ни с кем больше нельзя подписать договор – только с регоператором. Что они сейчас предлагают? Собирать в деревнях мусор в мешки, и раз в две недели или в три будет приезжать машина.

Максим Костиков: Да-да. Это анекдот.

Лев Шлосберг: Это анекдот.

Максим Костиков: Мне рассказывал один глава района, говорит: «Я когда спросил: «А что с этим мешком с мусором в этой деревне, где две бабушки живут, будет зимой, когда он будет в сугробе?» – «А это, типа, нас не волнует, это ваши проблемы».

Лев Шлосберг: А что будет летом, когда он будет гнить? И вообще, у нас живут не только люди – у нас живут кошки, собаки, дикие звери, которые пойдут на эти продуктовые пакеты, пойдут волки на эти продуктовые пакеты. Это прямая угроза жизни. Люди совершенно не понимают, куда они пришли работать.

Максим Костиков: И людям опять же ничего не объяснили.

Лев Шлосберг: Ничего не объясняют.

Максим Костиков: Никакого общения с людьми, никакого формирования по этому поводу позиции, никакого взаимодействия с общественным мнением – полное игнорирование.

Лев Шлосберг: Я могу привести пример с моей странички «ВКонтакте». Как только я разместил фотографии этих переполненных контейнеров, ко мне приходит тролль – буквально! – со страницы, созданной сутки назад, и просто начинает «поливать» меня как автора страницы…

Максим Костиков: А вот на это деньги находятся!

Лев Шлосберг: На это деньги находятся.

Максим Костиков: На троллей, на телеграм-каналы…

Лев Шлосберг: Абсолютно.

Максим Костиков: На ролики, которые должны сейчас «Мехуборку»…

Лев Шлосберг: Имидж ее, так сказать, поднимать.

Максим Костиков: Имидж создавать, да.

Лев Шлосберг: Как только я объяснил этому человеку, что так говорить нельзя, он меня не услышал, я его забанил – через минуту у меня на странице появляется официальный аккаунт «Мехуборки» и задает вопрос: «А как плохо банить людей с чужим мнением!» Я отвечаю: «Здравствуйте, «Мехуборка», вы приехали в Псковскую область, здесь принято выступать от собственного лица. Личико открыли? Я вас приветствую, говорите. Говорите, но вежливо. Вот вы, «Мехуборка», у меня на странице пишите всё, что считаете нужным: куда люди могут к вам обратиться, задать вопросы, выступить с протестом». Вот таким образом.

Поэтому могу сказать: мы будем мучиться с этим очень долго. И мудро поступили те регионы, которые отложили введение этой реформы на год, просто мудро.

Максим Костиков: Да, я напомню, что у нас в эфире со своим особым мнением Лев Шлосберг. У нас остается очень мало времени – давайте…

Лев Шлосберг: Буквально по полторы минуты на тему. «Пассажиравтотранс» – это запущенная проблема, запущенная в течение в том числе последних полутора лет. Сейчас она встала во весь рост ввиду угрозы банкротства предприятия, и я вижу, какая схема планируется к реализации. Это схема, при которой предприятие становится кусками, скорей всего, частным, а чиновники управляют этими частными потоками, но неизвестно, управляют ли они ими честно, бескорыстно или коррупционно. На сессии я спрашивал у теперь уже отставленного Юрия Александровича Сильченкова, гарантирует ли он сохранение данного предприятия как производственного транспортного предприятия.

Максим Костиков: Он не мог толком ничего сказать.

Лев Шлосберг: Да, он не мог толком ответить, но с оговорками дал понять, что концепция этого трёхэтажного транспортного здания будет пересматриваться. Посмотрим, что будет с господином Елкиным, который к нам сегодня пришел через телеграм-канал, что тоже удивительно и показательно: у нас теперь пресс-служба администрации области не в состоянии сообщать о кадровых сообщениях – это делается через телеграм-канал.

Максим Костиков: Я влезу просто в ваше выступление: я…

Лев Шлосберг: Влезай.

Максим Костиков: Буквально вы мои слова повторили: я сегодня разговаривал с нашими коллегами – это просто некое ноу-хау! Пресс-служба областной администрации ничего не сообщает, руководитель аппарата господин Дмитриев «в домике», управление внутренней политики отправляет к вице-губернатору, один отправляет к другому – никто ничего не может сказать, зато специально созданный анонимный телеграм-канал…

Лев Шлосберг: Анонимный телеграм-канал!

Максим Костиков: Анонимный телеграм-канал…

Лев Шлосберг: За который никто не несет ответственности, никакой!

Максим Костиков: Это вообще новое слово в общении власти с обществом. Такого не было никогда!

Лев Шлосберг: Никогда. Соответственно, это очередное дно, из-под которого нам постучали. Могу сказать по «Псковпассажиравтотрансу»: я постоянно в контакте с трудовым коллективом, буквально еженедельно, иногда ежедневно мы созваниваемся, обсуждаем ситуацию. Мы будем бороться за то, чтобы предприятие с качественной транспортной базой сохранилось.

Вот тому пример – Великие Луки: разрушили городской автобусный парк – ездят теперь «Соболя» и «Газели» по городу, где 92 тысячи жителей, люди не могут нормально ездить на транспорте.

Районные газеты – это тоже печальный анекдот. Два губернатора подряд планировали реформу районных газет – Кузнецов и Турчак. Посчитали, прослезились, поняли, что это не та система, которую можно просто вот взять, всех загнать, извините, в один сарай – и она будет работать лучше.

Максим Костиков: Просто даже хотя бы по экономическим соображениям.

Лев Шлосберг: По экономическим соображениям, соответственно…

Максим Костиков: Это нерентабельно.

Лев Шлосберг: Это нерентабельно. Я могу подтвердить всем журналистам районных газет: вчера утром я послал очередные письма – я это говорю открыто – всем главам районов, всем редакторам районных газет и переслал полученный мной ответ из прокуратуры, подтверждающий незаконность получения денег из бюджета этой потенциальной некоммерческой организацией.

Мы с самого начала говорили: так невозможно! И то, что федеральный закон о ликвидации ГУПов и МУПов не пройдет, не вступит в силу, потому что он противоречит в том числе работе государства в сфере ЖКХ.

Могу сказать, что люди, которые собираются провести реформу районных газет Псковской области, – это аферисты. Они хотят сесть на финансовые потоки, они хотят получить доступ к нескольким десяткам миллионов рублей, создать собственную молодежную телекомпанию – слушайте, это будут такие новости, что вся страна ухохочется. Это будет еще один позор, но позор не этих людей, которые потом сбегут, а позор губернатора – ему пора об этом задуматься. Я сказал на сессии Собрания, что либо в этой «Команде 2018» нужно менять команду, пока не наступил полный крах, либо нужно менять год в команде – там, какой-нибудь 30-й.

Максим Костиков: Вот сейчас мне как раз руководитель управления внутренней политики написала вопрос: «А когда вас в УВП направляла?» Я вот специально для Оксаны Игоревны отвечаю… Оксана Игоревна, если вы меня слышите, да? Уважаемое управление внутренней политики, столь бездарное взаимодействие с институтами гражданского общества и со средствами массовой информации, которое я наблюдаю сегодня, я не наблюдал за всю свою 25-летнюю работу со СМИ Псковской области. И я вот думаю, Лев Маркович…

Лев Шлосберг: Подтверждаю.

Максим Костиков: …со мной в этом вопросе согласится: получить нормальную информацию у вас невозможно сегодня.

Лев Шлосберг: Тем более официальную.

Максим Костиков: Это касается не только оппозиционных каких-то СМИ – это касается любых средств массовой информации в нашей области. Включая районные газеты, которым толком ничего никто не объяснил в течение всех этих месяцев.

Лев Шлосберг: И хочу подтвердить для районных газет, что субсидии для вас заложены в бюджет Псковской области до копейки в том же объеме, что в 2018 году. Я прочитал весь бюджет Псковской области – я вижу эту строку: там около 70 миллионов рублей именно для вас. Поэтому не верьте тому, что этих денег для вас нет. Они есть, их просто хотят забрать другие, чужие и недобросовестные люди.

И не могу не коснуться ситуации с музеем. Это дважды катастрофа. Сначала была катастрофа в начале 1990-х, когда Александр Иванович Голышев уговорил Владислава Николаевича Туманова не делать псковский музей федеральным, когда то же самое сделал в Новгороде Прусак, который выиграл, потому что сегодня финансирование двух музеев отличается, повторю, в десять раз. Я знаю бюджет одного и другого музейного учреждения. В десять раз!

Сейчас вместо того, чтобы попытаться, пусть с опозданием на четверть века, но спасти псковскую культуру, мы видим склоки между людьми, желание продавить на руководство объединенной организации своего человека, притом что директора этого музея будет назначать в итоге Министерство культуры; абсолютно бездарное слияние музеев, которые по фондам относятся как раз один к десяти: 90% – псковский музей, 10% – изборский, – на базе изборского музея и безумное отношение к филиалам – к нашим усадьбам: это жемчужины Псковской области, которые не берут в этот объединенный музей, их выкидывают в какие-то московские структуры. Это чудовищно непрофессиональные действия. Я считаю, что комитет по культуре Псковской области с точки зрения культурной политики – это банкрот.

Максим Костиков: Их надо разогнать, а Малышеву - нужно просто выгнать.

Лев Шлосберг: Их надо отставить, потому что такая политика не имеет никакого отношения к культуре, никакого! Это может принести колоссальный ущерб общенациональному культурному достоянию. И нужно понимать, что псковские музеи, вне зависимости от их официального статуса, всегда были федеральными по сути: в них находятся памятники истории России...

Максим Костиков: Федерального значения.

Лев Шлосберг: …федерального значения. Поэтому все, что касается музеев, – это сверхчувствительный вопрос.

На первой встрече с губернатором после его назначения одним из первым ключевых вопросов, который я поставил в повестку дня, была ситуация с музеями. Я предупреждал его, что вопрос спасения псковских музеев – это вопрос стратегического развития Псковской области, в том числе в части экономики, развития туризма, создания рабочих мест. И что мы сейчас видим?

В данной ситуации вопрос позиции гражданского общества, позиции СМИ исключительно важен. То, что псковские СМИ опубликовали письмо сотрудников музея, то, что они отслеживают эту ситуацию, высказываются журналисты и в радиоэфире, и в газетах, и на сайтах информагентств, – это принципиально важно, потому что без открытого обсуждения любых проблем в общественной жизни у нашей страны просто нет будущего.

Максим Костиков: Спасибо, Лев Маркович! Наш эфир завершен, а то сейчас Роскомнадзор нам предъявит за то, что мы нарушаем хронометраж. Спасибо, что вы были с нами! Это «Особое мнение» «Эха Москвы в Пскове»: мы с вами!

Лев Шлосберг: Спасибо большое, друзья!