Линия жизни художника Куликова (который из Опочки)
«Нет, ну это уже демонизм какой-то. А здесь всего-то уличный гармонист изображен», - расстраивается заслуженный художник России Николай Москалев, прикидывая к красному паспарту и черной раме одну из работ художника Валерия Куликова - своего друга, товарища, а в чем-то, может быть, и учителя. И подбирает этому графическому листу другое оформление, которое вроде бы несколько успокаивает рисунок. Но в нем остается такое напряжение, такая выразительная сила, что невольно испытываешь волнение: как-то с этой силой совладает зритель.
Скоро узнаем: 20 декабря в 17 часов в Центральной городской библиотеке Пскова (ул. Конная, 6) откроется выставка «С берегов Невы». В экспозиции будут представлены работы трех авторов: Валерия Куликова, Николая Москалёва и Сергея Щербакова. Но посвящена она памяти первого.
Большая часть работ Куликова (на выставке будут представлены двадцать две) - из коллекции петербуржца Сергея Щербакова, а главную тяжесть по организации и оформлению несет куратор выставки Николай Москалёв. Ему и рассказывать о том, что увидят псковичи на стенах читального зала ЦГБ.
Впрочем, в отношении творчества Куликова псковичи как раз подготовленные зрители. Самим Москалёвым и подготовленные: 2017-м году он организовал выставку Куликова в Псковском музее-заповеднике, который сейчас располагает самым крупным среди музеев собранием работ художника, в 2018-м в Михайловском. Еще раньше - в 2009-м году графику Куликова выставляли в «Белой галерее», в 2012-м показывали в рамках проекта Ильи Сёмина «Псковская галерея», в 2015-м в галерее «ЦЕХ». Все эти выставки были прижизненными. В 2019 году Валерия Куликова не стало. Родился в декабре и ушел в декабре. Что уместилось в тире между двумя датами: 10.12.1937 - 25.12.2019? Отвечает Николай Москалёв.
Человек острой судьбы
«Мы встретились в Пскове в 1978-м году, Валерий Николаевич Куликов был здесь на преддипломной практике. Он же наш земляк, родился в Опочке. И даже подчеркивал это в подписях к работам, но я не знаю, насколько он был привязан к Опочке. Знаю, что в Петербурге (или еще Ленинграде), было тогда два художника В. Куликова, Валера таким образом обозначал, что он другой Куликов. Но он мог бы стать нашим земляком не только по рождению, но и по месту жительства и творчества, город ему нравился, он хотел остаться здесь после завершения учебы в Академии художеств. Не получилось. Тут надо, наверное, признать, что круг художников в Пскове тогда был довольно узкий, это сейчас их стало больше, особенно молодых, но тогда каждый был на виду и на слуху. И появление Валеры Куликова не осталось незамеченным. Может, поэтому в областном управлении культуры ему довольно любезно намекнули, что мы-то не против, но есть некие персоны, которые не очень хотят, чтобы он остался жить и работать в Пскове. Формальной причиной отказа стало то, что якобы в городе не хватает мастерских, и ему выделить не могут. Но это было не так. Мне думается, был какой-то момент творческой ревности или боязнь конкуренции: Куликов всё-таки после Академии был, а художников с таким образованием было мало», - рассказывает Николай Михайлович.
Поскольку с Псковом не получилось, Валерия Куликова после Академии распределил в Омск. К слову, в Академию он поступил довольно поздно – в 35 лет, успев в последний вагон возможности получить высшее художественное образование. Учился на живописном факультете в мастерской Евсея Моисеенко.
Как и для писателя, для художника в его творчестве важен жизненный материал. О «ткани жизни» Куликова Николай Москалёв знает многое: «Валерий - человек тяжелой, острой судьбы. Его отец был репрессирован, сам он вместе с матерью пережил оккупацию во время Великой Отечественной. Рассказывал, что делали с пацанами рогатки, а он же маленький еще был, война началась - ему еще четырех лет не исполнилось, закончилась - не было восьми. Ну и вот из этой рогатки он то ли случайно, то ли по глупости пульнул по немцу, тот вызверился, схватился за автомат. Мать рядом была, схватила Валеру в охапку, прикрыла собой. Но спасло их то, что другой немец успел ударить по наведенному на них автомату, очередь над ними прошла. Валера этот случай хорошо помнил, видимо, уже во взрослом возрасте осознав, что всё могло закончиться еще тогда, что спас его случай». Как покажет время, не в последний раз.
Вторая жизнь. Или третья?
Николай Москалёв сомневается, стоит ли рассказывать, но всё-таки делится этой почти легендой из жизни Куликова: «До поступления в Академию он несколько лет работал на Балтийском заводе сварщиком. Сварщиком он был уникальным, работал на строительстве подводных лодок. И вот рассказывал, что однажды настолько устал (он же не только работал, но и учился, вечерние курсы посещал), что, выполнив работу, уснул прямо в цехе. А сварочные швы на подлодках проверяют с помощью какого-то рентген-аппарата, его в момент проверки не заметили, и он случайно попал под воздействие этого аппарата. Воздействие было, по-видимому, довольно мощным, потому что он как-то быстро стал себя плохо чувствовать. Обратился к врачу, а тот после осмотра сказал, что жить ему осталось недолго. И он под влиянием таких новостей берет на заводе расчет, покупает билет куда-то на Кавказ. Я не помню подробностей, но решил он провести несколько своих последних дней там и затем покончить счеты с жизнью. Запасся вином, каким-то ядом и ушел в горы. А в горах развел костерок, бросил туда все свои документы, запил яд вином и отключился. А там же граница рядом, он еще когда уходил, его уже кто-то зафиксировал, да плюс костер, разведенный в приграничной зоне внимание привлекает. Погранцы в ружье, прилетели чуть ли не на вертолете и увидели картину: человек без сознания, в костре явно документы догорают. В общем, инцидент. Его в вертолет, в больницу, там откачивают, допрашивают. И отпускают с миром. Вот после этого он уехал куда-то, кажется, на Алтай - чтобы восстановить здоровье. И только потом поступил в Академию. Вторая жизнь, получается. Или третья, если вспомнить эпизод с рогаткой…»
После Омска, где Куликов оставил о себе память и как сильный художник, и как исключительно принципиальный человек, он вернулся в Петербург. Николай Москалёв вспоминает: «Когда я стал председателем псковского Союза художников, то у меня такая программа была принята, чтобы мы не замыкались в своем кругу, шевелили эту жизнь. Придумал проект «Псковские встречи», в рамках которого приглашал в Псков своих друзей по академии и не только. Сразу, конечно, вспомнил и о Валере, съездил к нему, взял работы на выставку. После развала Советского Союза я несколько лет работал в Москве, когда вернулся в Псков, это был уже второй период, когда я его начал активно показывать. Теперь-то в Псковском музее-заповеднике около 150 его работ. Доминирует графика, но есть и живопись, всё же по образованию он живописец. Но состоялся как график. Очень хороший, мощный. Он и в качестве своих ориентиров выбирал художников значимых, больших. Любил Пикассо, называл его Павел Иванович. Увидел в Русском музее выставку Николая Андронова - это живописец, монументалист из Москвы, был совершенно очарован, чувствовал родство…»
«Рисуй как гвоздём!»
Николай Михайлович признается: «Когда Валеру называют уличным художником, мне не то, чтобы хочется протестовать. Мне хочется понять – что имеют в виду? Да, у Куликова был период, когда у него, как у всех, не было работы. Питерские художники выходили на Невский, рисовали портреты, тусовались. Но он работал всегда как профессионал. И уровень, который я вижу на Невском сейчас… Это всё, что мы называем «бровки, реснички». А он никогда не ставил перед собой задачу сделать красивенько, угодить клиенту. Он всё делал мощно и красиво, но не красивенько. Он мог образ создать одной линией!
Вспоминал, еще когда в Академии учился, к нему подошел во время занятий Моисеенко и сказал: «Валера, ну что ты так робко ведешь линию? Рисуй как гвоздем!» и настолько ему запало это - «рисовать как гвоздем», что даже не сведущему человеку видно, насколько напряженная у него линия. Как-то на Невский приехали журналисты из местной телекомпании – делать репортаж про уличных художников. К одному подошли, к другому, а они: «Нет, художник – это вон тот, Куликов. Его снимайте». И о нем действительно сняли сюжет, это его, к слову, даже поддержало, к нему потом пришли несколько галерейщиков, что-то покупали. А он ведь в Питере не очень известен. В среде питерских художников, в отделении Союза художников у него почему-то была репутация авангардиста. А он больше, чем реалист, он сверхреалист. Он экзистенциалист! Поставить его листы в ряд с работами самых видных мастеров, они не потеряются, не «вывалятся». Я это говорю не с позиции друга. Просто верю, что все-таки тоже художник. И я понимаю Куликова».
Записала Елена Ширяева,
Центральная городская библиотека Пскова