Уровень «лжизни»
«Жизнь для лжизни нам дана», - в этом афоризме, популярном в позапрошлом веке, если верить Максиму Горькому, импортировавшем интеллигентскую пословицу на страницы своего последнего незаконченного романа в качестве трюизма о неизбежности социального зла (как водится, искусно камуфлируемого талантами и способностями правящего класса), заключена некая истина, не требующая лишних доказательств и регулярно подтверждаемая на скромном личном опыте и в исследованиях бесчисленных профессоров общественных наук.
Тем не менее, вопрос о так называемом «вранье», либо так называемой «правде» всплывает в любом журналистском (и не только) коллективе чуть ли не ежедневно: есть голые факты, сухие цифры, даже мнения, компетентные и не очень, и есть… интерпретации. И за всем этим богатством выбора кроется (воспользуемся старым термином) идеология, с ее мощным преображающем события излучением, пучками строго направленного света, внутри которых искажаются голоса, фигуры, лица, а мотивы человеческого поведения обретают иные черты, как бы очищенные от индивидуальной, групповой или корпоративной заинтересованности. Все мы стремимся якобы к счастью, то есть к комфорту и благополучию, и верим, что если честно тянуть из себя все жилы, то годам к шестидесяти накопишь на частный холмик с фото на металле и датой смерти, и все в этом устремлении равны друг подле друга, только почему-то одни не вылезают из ресторанов, а другие питаются лапшой из бомж-пакетов. Однако ж, повторимся, общественный договор гласит, что на старте все равны, а на финише и подавно: всё прах и пустое томление духа.
Почему идеология обязательно должна скрываться? Здесь перлюстрируйте завещание Маркса, революционные выводы которого никто не отменял, не взирая на многочисленные попытки полчищ ревизионистов и оппортунистов всех калибров и мастей, исчисляя со дня публикации Манифеста, возвестившего о существовании призрака коммунизма, что бродит по Европе с начала времен, и, надо думать, будет бродить по остальным пяти континентам и материкам, включая Антарктиду (привет неистовому антиамериканисту Уго Чавесу, старику Фиделю и всей краснеющей Латинской Америке!) вплоть до тепловой смерти Вселенной.
Ботая по-пелевенски, пока среди людского стада живут кровососы, день Освобождения человечества будет пребывать несбыточной мечтой для всех энтузиастов Царства Божьего на Земле. А кровопийцы (они же – вампиры, метафорически и буквально сосущие кровушку из витальной массы миллионов) будут всегда стремиться создать блестящую иллюзию, что освобождение давно настало, выражаясь не только в пресловутой «свободе слова» и иных либеральных фишках, но и в возможностях каждый день приобщаться к общечеловеческому потоку бытия, пульсирующему из электронной трубки телевизионного приёмника. Жизнь тела подчиняется здесь «лжизни» сознания, с этим телом вроде бы и связанного, но на самом деле - очищенном посредством гигантского отсосника мировой идеологической Химеры.
Социологи и экономисты придумали сотни рецептов по высчитыванию «уровня жизни», сообразуясь с условными показателями тех или иных услуг и благ, доступными (либо недоступными) населению, а вот вычислить «уровень лжизни», то есть некую изначально неуловимую материю вселенского обмана, значит, сразу же записаться в бунтари и отщепенцы, засовывая фиги в карманы, чем и занимаются по большей части участники маргинальных политических движений и субкультурных художнических сообществ (часто это одни и те же люди, путешествующие из тесных тусовок в захарканных пивнушках в прокуренные подвалы, где звучит панк-рок и демонстрируются образцы компьютерного арт-хауса).
Нынче принято сетовать (заигрывая с внесистемным мышлением узкого кружка интеллектуалов, забаррикадировавшихся на диссидентских сайтах) на диктат виртуальности, дескать, куда не кинь взор, везде артефакт, а не акт, видимость вместо сущности: новости, глазами специально обученных пиарщиков, прилежно исполняющих госзаказ, эрзац-супчик со вкусом, идентичным натуральному, телесериальные будни, замещающие потребность во внешних впечатлениях, эротический театр с силиконовыми тренажерами за полночь. Затем – краткий сон, скудная порция аутентичных сновидений, и снова по «кругу лжизни»: тиражируемые тут и там сны наяву - утро начинается с фальшивых улыбок прекраснодушных ведущих «Утра», продолжается в сутолоке трудового дня, где на каждом лице - маска социальной роли.
Главное – не выпасть из потока, не свалиться с эскалатора, не оступиться в этой беготне по тротуарам повседневности. Сей электронный морок и каждодневная морока описаны не раз и привычны, как белый свет для зрячих. Те же, кто вынужден коротать век в физической кромешной темноте, в баньке с пауками, еще более ограничены в средствах, постигая разложение атомов интуитивно, на слух и запах.
Однако ж никто не запрещает прозреть, и хотя бы втихаря тешится истиной (в том числе и про суровую необходимость извечного столкновения с «лжизнью»). Про борьбу я молчу – нынче это у нас не актуально, потому что слишком смахивает на шизофреническую атаку Дон Кихота, отчего по долинам и по взгорьям повсеместно и шествуют ветряные мельницы «подавляющего большинства». (Как-то один умник спросил меня, кого, интересно, это «подавляющее большинство» подавляет? Так вот, отвечу: меня и подавляет, прямо гнобит и трамбует, причем, разумеется, почем зря!). Это даже не мельницы, а ходячие экскаваторы с бездонными ковшами, безжалостно и безвозмездно выгребающие из беззащитных индивидуумов «человекодни».
Старый, но точный образ: огромная мясорубка, куда валятся скопом людские судьбы и мечты. И это, собственно, есть некое понимание «жизни», перемалывающей мясо и кости новых обитателей планеты. Существуют и иные, не менее мрачные, картинки. Суть не в этом. Обман в другом.
Вселенская пиар служба (включая и отечественный филиал) пытается убедить меня и собратьев, что мы должны в эту мясорубку поспешать. Да не просто так, вынужденно, злопыхая и отбрыкиваясь, исключительно добровольно, пукая от удовольствия и предвкушая иглы, что вонзятся в вены, дабы получить энное количество красных кровяных телец на нужды чужих детей, которым повезло вылезти на свет Божий в палате для привилегированных новорожденных.
Меня убедить трудно, отчего, конечно, не легче. Но миллионы с радостью выстраиваются в очередь, хватая дрожащими ручонками подачки, бросаемые в толпу циничными лохотронщиками. Их «лжизнь» в том, что они, подобно, вольтеровскому Кандиду, отбивая бока и мозги по бездорожью социальной перспективы, наживая гастриты и геморрои, продолжают бездушно мордовать себе подобных, подобострастно заглядывая в рты гламурных персонажей, чье назначение в уводе подспудно накапливающейся негативной энергии масс в сублиматоре мировой эпопеи. Примеры можно множить долго и нудно, либо выдрать их из чьей-нибудь взрывоопасной головы, готовой разлететься на острые костяные осколки в очередной схватке за лишние калории. Все равно, выбиваясь из последних сил, мать-одиночка растила сына не для ощущения собственной необходимости, а затем только, чтобы пара-тройка дегенератов поглумилась над беззащитным телом новобранца в ночном коридоре вселенской казармы. Ложь не в том, что бедный солдат, не успев повзрослеть, оказался на Голгофе никогда не прекращающейся партизанской войны, а в том, что его убедили: никакой войны не было и нет, на дворе социальный мир, торжество справедливости и доступного минимального комфорта. И только внимательные глаза умудренного опытом майора прочтут ежесуточную сводку происшествий не как перечень необдуманных поступков, а как список судеб, пошедших в расход в виде заложников скрытого миропорядка. «Лжизнь для жизни нам дана», а иначе все давно посходили бы с ума от этих истин, и поставили жирную вонючую точку на капище ритуального самосожжения.
Саша Донецкий
Иллюстрация: а’ANTIst, фото.сайт.ру