Псковичей ждет моноспектакль Александра Филиппенко «Демарш энтузиастов»

Моноспектакль Александра Филиппенко «Демарш энтузиастов»  пройдет в Пскове 17 сентября, в БКЗ филармонии, в рамках фестиваля Сергея Довлатова «Заповедник», сообщили Псковской Ленте Новостей организаторы мероприятия.

В основу сюжета легли отрывки  прозаических и поэтических произведений: «Ожог» Аксенова, «Заповедник», «Зона», «Чемодан» и «Записные книжки» Довлатова, ранние произведения Жванецкого, стихи Высоцкого и Левитанского.

Александр Филиппенко - актер театра и кино, народный артист России. Выпускник театрального училища им. Щукина (1974), работал в Театре драмы и комедии на Таганке, в Академическом театре имени Евгения Вахтангова. Фильмов, в которых снимался Филиппенко - более восьмидесяти. Знаменит своими моноспектаклями. В них исполнял произведения Булгакова, Довлатова, Зощенко, Платонова, Солженицына.

В интервью для вестника фестиваля Александр Филиппенко рассказал, как создавался и развивался спектакль «Демарш энтузиастов» и как он впервые познакомился с творчеством Сергея Довлатова.

– Вы читаете Довлатова давно и много. Как вы впервые встретились с его текстами?

– Впервые я услышал Довлатова на радио «Свобода» в программе «Писатель у микрофона». Он вел там рубрику, я его часто слушал. Но знаковая встреча с его текстами случилась осенью 1989, когда Довлатов впервые официально вышел в журнале «Звезда», в десятом или одиннадцатом номере. После этого мне предложили поучаствовать в каком-то вечере – почитать отрывки из этих публикаций. И я хорошо помню, как я сидел с этим журналом с карандашиком и делал тот вариант концертного номера рассказа «Представление» из сборника «Зона», который я читаю до сих пор.

– Лично никогда не встречались?

– Лично – никогда, хотя у нас было много общих знакомых, то есть все это было на расстоянии одной руки, одного рукопожатия. Я был знаком с Евгением Клячкиным, известным питерским поэтом и композитором. Его песни, «Пилигримы» на стихи Бродского, все это мы пели. Был еще театр Корогодского, мы дружили с Тоней Шурановой и, конечно же , знаменитый джазовый клуб «Квадрат»…

Я нередко прилетал просто на полдня в Питер на концерты, и эти ночные корабли, и эта вся культурная джазовая, музыкальная жизнь была мне  знакома. Конечно, и Довлатов был там где-то рядом. В одном из концертов я использую одну архивную запись концерта Оскара Питерсона в Таллине. Тогда его концерт в Москве отменился и все с билетами рванули в Таллин. А я не поехал. А Довлатов на этом концерте был. Я нашел запись начала этого концерта, все эти короли джаза выходят на сцену, звучат аплодисменты, и я говорю: «Аплодисменты, которые вы слышите – это аплодисменты Довлатова». Как он любил шутить тогда: «Я так хлопал, что у меня остановились новые часы». Это очень советская реприза, сейчас не очень понятная….

– Получается, что сначала в вашем репертуаре появилась «Зона», а уже после – «Заповедник»?

– Да, рассказ «Представление» из «Заповедника». А потом сложилась программа «Демарш энтузиастов», названная так в честь книги Довлатова. А года два назад мне позвонили из Московской филармонии, предложили провести три моноспектакля, я собрал три разных сольных программы, в двух из них были произведения Довлатова. А знаете, там на филармонии афиши вывешивают во всю длину колонн? Я очень боролся, чтобы и мою афишу повесили. Мне говорили, что реклама не нужна, потому что и так все билеты проданы, но я говорил – «мне нужна эта реклама», потому что мне очень хотелось, чтобы на здании нашего главного филармонического зала метровыми буквами были написаны фамилии Зощенко, Платонов, Довлатов. Программа называлась «Смех отцов», в ней я читал из сборника «Зона» и рассказ Довлатова «Судьба», где он утверждает, что, когда ему не было еще и года, то во время прогулки в Уфе, где он был в эвакуации в октябре 1941-го, мужчина, проходящий мимо,– очень похожий на Андрея Платонова – попросил его маму: «Можно я ущипну этого мальчишку?» Довлатов считал, что это знак…. Было это на самом деле или нет – неважно. «Моя душа требовала этой встречи, недаром с детства я мечтал о литературе, вот и пытаюсь найти слова».

– Почему в программе «Демарш энтузиастов» вы используете джазовую музыку?

– Мне кажется, что Аксенов, Высоцкий, Левитанский, Окуджава, Жванецкий, Довлатов – это, как говорится, – рок-н-ролл 60-х, я об этом и на концертах часто говорю. «Джаз – это стилистика жизни, – написал Довлатов, – это мы сами в лучшие минуты нашей жизни, когда в нас соседствует душевный подъем, бесстрашие и откровенность». Вот это джаз. Когда я читаю последние страницы «Заповедника», там вставлено много джазовых отрывков. Так же и в текстах Аксенова. Аксенов тоже любил джаз. А читать аксеновский «Ожог» мне посоветовал мой давний знакомый Алексей Козлов. Аксенов часто приходил на его концерты в Москворечье, где был московский джазовый клуб, и этот замечательный кусок про джазменов Ленинграда – «Песня петроградского сакса образца осени 56 года» – я читаю до сих пор.

– А за десять лет жизни спектакля поменялись ли его зрители?

– Конечно, сейчас совсем другая публика, и она иначе воспринимает тексты Довлатова, чем мое поколение. Потому что для нас, шестидесятников, главным событием нашей жизни была, конечно же, речь Хрущева на XX съезде и развенчание культа личности Сталина, а также 1957 год – первый международный фестиваль молодежи и студентов, когда вдруг мы увидели, что мир цветной и разнообразный и не все иностранцы шпионы и спекулянты. Потом, в 1958, возникает студенческий театр МГУ, затем эстрадная студия «Наш дом», куда я после КВН (я член команды КВН Физтех) пришел в начале 60-х. Альберт Аксельрод, который был одним из основателей КВН, стал и одним из основателей студии «Наш дом», он меня и пригласил, и я почти десять лет в этом театре работал. Но потом – август 68-го, наши танки идут по Праге, и наш театр разогнали… Как писал Евтушенко: «Танки идут по Праге, танки идут по правде…» В 68-м нам еще давали почетные грамоты за воспитание молодежи, а в 69-м нас просто выкинули на улицу. А так как Юрий Петрович Любимов прекрасно знал о нашем театре, то, когда нас закрыли, он сказал – «пусть приходит». Я пришел, поговорил, потом на худсовете читал, как на приеме в театральное училище, ну и поступил в театр на Таганке, а потом еще и в Щукинское училище второй диплом зарабатывать. Это все конец 60-х. Потом очень активно работал на эстраде. А моей «докторской диссертацией» стали те самые три вечера в зале Чайковского, где я читал Бродского, Высоцкого, Довлатова. Думали ли они когда-нибудь, что какой-то лысый человек сильно старше их [тогдашних] будет их читать, а в зале будет сидеть молодежь и кричать «браво». Конечно, это совершенно другие люди, чаще всего билеты распространяют через Интернет, и когда я выступал с «Демаршем энтузиастов» в Политехническом – в том самом историческом зале, где читал свои стихи Маяковский, то мой товарищ Вадим Абдрашитов сказал: «больше всего меня поразило количество молодежи».

 – У вас есть понимание, чего публика ждет от вас?

– Часто публика ждет моих личных воспоминаний, связанных и с «Бродвеем», и с узкими брюками, и пластинками на пленке… Играя этот номер с 80-го года, я знал, что у каждого был свой «Бродвей». В каждом городе свой. Это было важно – прийти на какой-то пятачок – к кинотеатру или местному театру…  «Одна чува хиляла по Бродвею»…. Когда в начале Перестройки я начал ездить за рубеж к нашим зрителям, я все время думал – что же их привлекает в таких моих программах? И я для себя определил: за рубежом у зрителей дефицит общения подтекстами. За текстами Довлатова у каждого своя судьба. 

 – С «Демаршем энтузиастов» вы выступали и в Нью-Йорке…

–Да, гастроли у меня там были три раза. На последнем выступлении присутствовала жена Довлатова Елена и их дочь Катя. Я очень волновался, но и они волновались. В финале Елена тихо так мне сказала, что ей очень понравилось. А еще сказала – «Я не ожидала, что такие умные тексты». А ведь «Заповедник» – это история как раз про отъезд Довлатова. Когда я заканчиваю читать «Заповедник», там последняя фраза: «Он … очнулся в пустой и душной комнате», и я обязательно говорю: «Записано в июне 83-го в Нью-Йорке». И звучит джаз, джаз, джаз… И зритель, и я получаем огромное удовольствие от этого вечера.

 – Вы поддерживаете отношения с семьей Довлатова?

– Да, моя дочка Александра постоянно переписывается с Катей в фейсбуке, они очень дружны, и это очень трогательно и приятно. Кстати, Александра – звукорежиссер моих спектаклей, она мне очень помогает. У нас с Сашей есть один обязательный ритуал: каждый раз, когда мы играем программу в Питере, нам дарят цветы, и после концерта мы всегда отправляемся на улицу Рубинштейна и выкладываем цветы к памятной доске Довлатова. И в 11-12 ночи звоним в Нью-Йорк Лене и Кате Довлатовым и рассказываем, что снова навестили это место и как прошел спектакль.

 – Вы всегда держите в руках листы с текстом, но кажется, что читаете наизусть…

– В общем, почти весь текст я знаю наизусть, это правда. Но листочки всегда держу. Потому что, когда я читаю «Город Градов» Платонова или «Голос отца», то через 5-10 минут зрители включаются, с удовольствием слушают эту неповторимую платоновскую звукоречь. И вот я говорю: «Посмотрите, как составлены слова». И я знаю, что так же относился к составлению слов в предложения и Довлатов. Его слова внешне просты, рассказы просты, но эта простота дорогого стоит. Там каждое слово – мощный камень. Удовольствие читать этот текст и заманивать зрителя в эту игру подтекстами – это очень приятно. Когда обозначается еще два-три слоя. Например, уже никто не считывает эту репризу Довлатова, когда один из героев говорит, что вот, мол, «Трубинер стал печататься в эмигрантском журнале, выступает на радио „Свобода“, литературным власовцем заделался, не хуже Солженицына. Печатался в „Континентале“»… Замечательная совершенно реприза, когда путаются ресторан „Континенталь“ и журнал „Континент“. Иногда мне приходится останавливаться и объяснять зрителям какие-то репризы и что-то еще.

– Какой из текстов Довлатова вам ближе всего? Что затрагивает Ваши личные струны?

– Да все практически. Каждый раз его тексты для меня как-то по-новому открываются. Надеюсь, Сережа мне простит, но я в его «Записных книжках» хочу чуть-чуть подделать… добавить из другого текста фрагмент, когда главный редактор говорит, что этот конкурс очень важный в нашей редакции, и что лауреаты получат денежные премии, а первый даже рекомендацию для поездки в Югославию, а Югославия – это почти Запад. – Какая Югославия Запад? Вот Япония – это Запад. Это не из «Записных книжек», но это хочется оставить.

Когда я немного редактирую для эстрады Зощенко , Гоголя и Довлатова, конечно, я мысленно прошу прощения у них, но тайно надеюсь, что они меня прощают. А я пытаюсь следовать напутствию, которое мне дал Александр Исаевич Солженицын… Я делал инсценировку Ивана Денисовича, а он все хотел, чтобы я взял пьесы. Ну как ему было объяснить, что пьесы 6-частевые, где по 40 героев – это слишком мощные мастодонты. И тогда он сказал: «Хорошо, сокращайте, но не дописывайте».

– Какую программу вы будете играть в Пскове?

– В том виде, в котором я собираюсь играть «Демарш энтузиастов» в Пскове, я еще ни разу его не играл. У меня «Заповедник» в одной программе, а «Зона» – в другой. Для Пскова я сделаю все в одном отделении, без антракта. Но обычно все еще просят стихи, чтобы какой-то хэппи-энд был. Левитанский же – это попытка утешения, поэтому я его читаю. А что останется у вас в душе или в голове, дорогие зрители, – это и есть главная сверхзадача моего вечера.

Всего и надо, что вчитаться, – боже мой,

Всего и дела, что помедлить над строкою –

Не пролистнуть нетерпеливою рукою,

А задержаться, прочитать и перечесть.

Мне жаль не узнанной до времени строки.

И все ж строка - она со временем прочтется,

И перечтется много раз и ей зачтется,

И все, что было с ней, останется при ней.

А вот сверхзадача моего вечера – чтобы в душе и голове зрителя что-нибудь важное осталось.

– Как вы относитесь к самой идее проведения фестиваля Довлатова, в котором пересекаются театр, кино, музыка, литература, современное искусство?

– Это все очень интересно. Я недавно читал про Бродского – о том, что его жена против монумента для него. Потому что переход в музейность, в отлитые формы памятника вытесняет живого человека из памяти. А фестиваль Довлатова, на мой взгляд, очень живой. И если благодаря ему 500 или хотя бы 50 человек купят книги, то в их жизни что-то изменится. Вот это мне хотелось бы больше всего.

Билеты на спектакль «Демарш энтузиастов» можно приобрести в кассах БКЗ, Псковского академического театра драмы им. А.С.Пушкина и театральных кассах гипермаркета «Империал».

Напомним, фестиваль Сергея Довлатова «Заповедник» пройдет в Пскове и Пушкинских горах 17-19 сентября.