Эстетика Потудани, или Как псковичи на эксперимент отважились

«Переосмыслить, пересмотреть, перечитать», - думаю, с разными мыслями уходили зрители из Псковского драмтеатра 23 и 24 марта. Кто-то, возможно: «Развидеть». Не зря ведь помощник худрука театра Андрей Пронин перед началом спектакля извинился перед зрителями, которым спектакль не понравится. Мол, сложный он для восприятия. Свою экспериментальную «Реку Потудань» по Андрею Платонову представил режиссер Сергей Чехов. Он тоже допускал, что спектакль может «не зайти», но, похоже, ошибся: из зала никто не ушел, все досмотрели до конца.

А это и неудивительно: какой бы странной не казалась постановка на первый взгляд, она настолько эстетически выверена, что зрителю наблюдать за развитием событий (если можно сцены спектакля так называть) - одно удовольствие. Главная находка «Потудани» - конечно, актриса и хореограф Илона Гончар: тонкие линии ее хрупкого тела, как в гипноз, погружающие театралов в тот самый омут, который с легкой руки Андрея Пронина получил название пространство эксперимента, большие выразительные глаза и разлетающиеся по сторонам русые волосы. Не влюбиться в нее или в молоденькую медсестру Любу хотя бы на эти 1,5 часа, по мне, практически невозможно.

Вместе с Илоной на сцене народный и заслуженные: корифеи псковской сцены Юрий Новохижин, Виктор Яковлев, Надежда Чепайкина. Если ждете, что все они играют конкретных персонажей платоновской «Реки Потудань», Сергей Чехов вас разочарует - эти герои - лишь составные части мифа. Кто они на самом деле, решает зритель сам.

За неделю до премьеры в интервью ПЛН Сергей Чехов говорил, что «зашкарно» просто довести зрителя до слез или смеха, «это реакции на очень грубые раздражители». По сути, лукавил, потому что вся сценография спектакля «Река Потудань», блестящая работа художника, композитора, осветителя тоже грубо работают на то, чтобы затронуть все рецепторы, все чувства и довести зрителя до визуального экстаза. С самого начала все - звук, свет, декорации, журчащая, скатывающаяся по стенам вода - работают на то, чтобы погрузить нас в некое состояние (в схожем, кажется, находятся и сами актеры). По задумке автора спектакля, это нечто похожее на лимб, пространство между жизнь и смертью, между тем миром и этим, из которого герои неистово пытаются выбраться. И как только им это удается, воронка «Потудани» засасывает их обратно. Выхода нет. Но это, как говорится, не точно, потому что в конце и сам Чехов интересуется у зрителей, что же на самом деле в финальной сцене спектакля - надежда или безысходность. Каждый, естественно, увидел в кульминации свое.

Эффектная декорация на сцене напоминает казенное учреждение - то ли больничный коридор, то ли дом престарелых, то ли сумасшедший дом, то ли морг. А, может быть, это просто санаторий... Вне времени, вне географии. Актеры, не произносящие ни слова, укрепляют в мысли, что все мы тут не очень-то здоровы...

Текст Платонова, звучащий откуда-то сверху, над этим всем, лишь обрамляет мир, искусно созданный троицей Сергей Чехов - Анастасия Юдина - Владимир Бочаров. Вместе они создали уже не один спектакль. Как беззащитного котенка, они кидают зрителя в холодную воду «Потудани», чтобы тот сам нашел дорогу домой. «У зрителя есть два пути - попытаться разобраться или отдаться. Полное непринятие - плохой путь», - уверен режиссер.

И, надо признать, псковский зритель сидел и разбирался, никто со спектакля не ушел, громко хлопая дверьми и сыпя проклятья в сторону постановщиков. А мы знаем, за скобарями, в общем-то, не заржавеет. После премьеры пожелавших остаться ждало обсуждение с режиссером и актерами. Андрей Пронин вновь благодарил публику за внимательное и уважительное отношение к спектаклю, как бы извиняясь за то, что кому-то он мог не понравиться. «По театральному языку он не очень простой», - сказал Пронин, в очередной раз добавляя, что и столичные зрители могли встретить спектакль с недоумением, не говоря уже о провинции. Супруга Виктора Яковлева Нина Яковлева, оказавшаяся среди зрителей, ему вторила, что этот спектакль не для массового зрителя. А что значит массовый зритель? Что вообще за дискриминация - для этого зрителя, или для того?.. Не стоит делить зрителя на массового и не массового, на столичного и провинциального. Мы все чувствуем, любим, ненавидим, прощаем или проклинаем, надеемся и верим. Каждый в свое. Этот спектакль про нас. Про массу и про каждого в отдельности.

Зрителю, наслушавшемуся пугающих слов «эксперимент», «концептуализм», «авторское прочтение» и тому подобное, стоит отбросить все сомнения, решиться, прийти в театр и попробовать прочувствовать этот физический театр на собственной шкуре. А мурашки, признаюсь, бегут. В этом спектакле нет неоправданного эпатажа, вычурности и авторской надменности. Зато есть красота, эстетика, философия, боль и жизнь. В нем сама жизнь.

Это очень слаженная театральная работа, благодарности заслуживает вся команда. «Река Потудань» - на сегодня некая альтернатива тому, что есть в афише Псковского драмтеатра. Есть ли у постановки будущее? Сложно сказать. На чистоту любого эксперимента влияет масса факторов. В данному случае, зритель - конечно, один из них. «Мы сказали первое слово, а теперь нужно начать диалог, - так обратился к залу Сергей Чехов, предвосхищая обсуждение постановки 23 марта. - Все, что угодно, можно говорить, я не мстительный. К тому же, я уеду послезавтра». И это, мне кажется, еще один фактор - после этого спектакля нужно непременно говорить. Не объяснять, не разжевывать да и спорить, возможно, не к чему. Просто говорить. Сохранится ли эта традиция обсуждения после того, как режиссер покинет Псков, покажет время. А пока же продажа билетов на «Реку Потудань» на апрель открыта. Советую это театральное событие не пропустить.

Светлана Аванесова, фото Андрея Кокшарова