Окей, андроид!

Спектакль режиссера Александра Баркара называется необычно: «R.E.P.L.I.C.A». Это английская аббревиатура, в переводе на русский язык означающая: «Революционное, эксклюзивное, персональное, легальное, инновационное конструирование андроидов».

В основе постановки - модная футуристическая пьеса Марии Зелинской «Хуманитас Инжиниринг». Спектакли идут чуть ли не по всей стране под разными названиями (например, «Механика любви» в МХТ Чехова или «Киборг, I love you» в Прокопьевском драматическом театре). Стоит признать, что псковское название самое концептуальное и вычурное.

Именно так: «R.E.P.L.I.C.A» - именуется фирма, в которую приходит молодая женщина Лера (Наталья Петрова), разочарованная в обычных мужчинах, чтобы заказать себе идеального биоробота, полностью отвечающего всем ее духовным и физическим запросам. 

Киборги пришли к нам из знаменитого фантастического романа Филипа Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» и - особенно - из экранизации Ридли Скотта «Бегущий по лезвию» 1982 года. Театральным зрителям, как и потребителям киберпанка, предстоит ответить на вопрос: «Человек или репликант?».

«R.E.P.L.I.C.A» - своего рода головоломка, творчески преобразующая тест Войта-Кампфа, с помощью которого герой Харрисона Форда выявлял репликантов среди людей. Позже окажется, что сюжет не так прост, как кажется в первой половине спектакля. Еще неизвестно, кто кого заказал у фирмы, и кто тут на самом деле андроид? 

Первая часть спектакля - это собственно стендап-шоу Леры, задающей при помощи эмпатического теста и киборга по имени Мила (Мария Петрук) необходимые ей параметры будущего партнера. Какой ей нужен идеальный мужик для жизни? Насколько сексуальный, понимающий, интеллектуальный, заботливый, щедрый и т. д.? Качества «изделия» закладываются по десятибалльной системе — от одного до десяти, и результат интригует.

Узнавая об интимных предпочтениях Леры, о которых она не стесняется говорить вслух (ведь речь идет о чуваке, с которым ей потом жить), мы многое узнаем и о современной женщине вообще, пусть и в рамках женских стереотипов «Поколения П», то есть неких средних представлений о жизни молодой интеллигентной фемины слегка за тридцать.

Понятно, что это условная модель женщины, но в ней легко распознать живого человека, как угадываем мы, допустим, в фильме «О чем говорят мужчины» какие-то типичные черты нынешних мужиков. Текст пьесы эксплуатирует как раз ходячие стереотипы гендерных приключений. Что с ними не так? Почему всего спустя два года отношений нормальный мужик от Леры убегает?

В этом смысле текст Марии Зелинской вовсе не феминистское (как некоторые могли бы подумать), а, наоборот, так сказать, «саморазоблачительное» высказывание, вроде знаменитых «Монологов вагины».

Лера, несмотря на весь свой несомненный ум и явно хорошее образование (она — графический дизайнер), остается крайне инфантильным существом - неслучайно на протяжении всего действия она навязчиво напевает одну и ту же колыбельную Медведицы из детского мультфильма «Умка»: «Ложкой снег мешая, ночь идет большая, что же ты, глупышка, не спишь? Спят твои соседи, белые медведи, спи и ты скорей, малыш!».

Поэтому ей и нужен не реальный мужчина, а ходячий набор приятных функций и опций. Правда, с опциями, как наверняка уже догадался проницательный читатель, вдруг случается беда. Когда для «настроек» является только что изготовленный, новенький «тренажер любви» по имени Артур (Лев Орешкин), построенная было фирмой «R.E.P.L.I.C.A» схема стремительно ломается. 

Сюжет оказывается «перевертышем», но не совсем таким, как ожидает проницательный зритель. Интрига — человек или киборг? - сохраняется до конца, даже тогда, когда Лера и Артур занимаются любовью. Все думали, что он орет, испытывая оргазм, а ему просто свело судорогой ногу.

Вторая часть спектакля вообще очень веселая: комическое реализуется здесь как на уровне диалогов (местами гомерически смешных), так и на уровне ситуаций, гэгов. Спектакль пронизан пластическими отсылками к массовой культуре, к фрагментам видео, давно ставшим визуальными мемами.

Актеры забавно пародируют приемы, принятые в комиксах или юмористических телепередачах, играют эффект «строба» или замедления звука, цитируют культовое кино, например, танец Винсента Веги и Мии Уоллес из «Pulp Fiction» Квентина Тарантино или групповой танец из фильма Франсуа Озона «Капли дождя на раскаленных скалах» по юношеской пьесе Райнера Вернера Фасбиндера.

Все это, повторюсь, весьма забавно и создает своего рода постмодернистский визуальный микс, инвариант бытия, внутри которого мы все (и персонажи, и зрители) банально существуем каждый день. Что-то мелькает в восприятии и проходит мимо, исчезая навсегда, а что-то застревает в подсознании, превращаясь в настоящих «короедов», как у Леры, устраивающей целый аттракцион из «выноса мозга».

Смысл же спектакля можно сформулировать разными словами, допустим: «Все мы немного киборги» (имея в виду известный автоматизм, свойственный существованию человека, о котором любят рассуждать всуе патентованные психоаналитики), или строчками популярной советской песни: «Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает. Счастье — такая трудная штука: то дальнозорко, то близоруко. Часто простое кажется вздорным, черное — белым, белое — черным».

Иначе говоря, «андроидность» персонажей вполне можно понимать как метафору, а спектакль все же больше о людях, мужчинах и женщинах, их непростых взаимоотношениях, одиночестве и поисках «трушной», прости Господи, любви.  

Ну и, конечно, нельзя не сказать о сценографии Анастасии Трубниковой. Из декораций - лишь плюшевый ковер, изображающий лабораторию, да круглая качель, способная «сыграть» все, что угодно: ложе любви, черное зеркало дисплея, символ Мироздания. К тому же круг удачно рифмуется с напечатанным в программке знаком трансгендера - Венерой и Марсом, совмещенными в одном изображении: женский крест тянет в телесный низ, а мужская стрелка, как и положено, задрана вверх.

Александр Донецкий