Мастер концепций

Главный художник Псковского театра драмы Александр Стройло в галерее «Цех»: От Пушкина в анекдотах до Достоевского, «переболевшего» коронавирусом.

Фото здесь и далее: пресс-служба Псковского академического театра драмы имени А. С. Пушкина

Когда-то, лет двадцать назад, Александр Стройло подарил мне свою визитку. Определение рода его занятий меня слегка озадачило. На карточке было напечатано: «Стройло Александр Григорьевич. Автор концепций». Ниже – телефон и, кажется, адрес. Всё. Никаких регалий. «А что это значит?» – спросил я. «А вот, придумай сам, – как обычно, лукаво прищурившись, ответил мне художник. – Знаешь, есть такое слово – концепция? Понимаешь его значение?». «Примерно – да». «Ну вот, а я, стало быть, автор». Мне оставалось только согласиться: «Звучит красиво. Во всяком случае, загадочно и непонятно». «И это главное», – пошутил тогда Александр Григорьевич, а я подумал, что вот он – гений пиара, и если когда-нибудь сподоблюсь напечатать себе визитную карточку, то так и украду: «автор концепций», что бы это ни значило.

Теперь-то я понимаю, что это была такая игра, театр одного актера, но если задуматься: а чем, собственно, занимается художник Стройло? Ответ очевиден: рождает, творит, оплодотворяет эти самые концепции (одно из значений латинского conceptio как раз – «зачатие», «схватывание»). Он как бы запускает в пространство, забрасывает вперед, озвучивает и оформляет визуально и вслух разнообразные идеи, замыслы, проекты. И сам же воплощает их в жизнь, делает зримыми и ощутимыми: в книгах, в рисунках, в комиксах, в изображениях и надписях, в сценографии и театральных костюмах, в текстах своих бесчисленных литературных миниатюр. Словом, создает новые локальные миры – маленькие (к примеру, размером с коробку папирос), и относительно большие – в масштабе декораций спектакля или целого кинофильма.

В выставочном зале и около галереи «Цех» за то время, что служит в Псковской драме главным художником, Александр Стройло сделал шесть выставок (не считая еще одной, – «Лица войны», – сопровождавшей премьеру фильма Дмитрия Месхиева «Батальонъ»). Даже если их просто перечислить, не углубляясь в подробности, откроется характер творчества автора, игрового, ироничного, сопряженного с русской литературой: «Анекдоты из жизни Пушкина» (2015), «Книги печатные и непечатные» (2015), «Дружбисты П.Г.» (2016), «Довлатов и Ленин» (2017), «Дериглазово: в ожидании Пушкина» (совместно с Александром Николаевым, 2020), «Достоевский & коронавирус» (2021).

Слово «концепция» одного корня с термином «концептуализм», и хотя, насколько известно, Александр Стройло нигде и никогда этого публично не декларировал, как художник, он принадлежит именно к этому влиятельному направлению в искусстве постмодерна ХХ века; можно даже утверждать, что Стройло самый известный (и едва ли не единственный!) псковский концептуалист. Он – мастер художественного жеста. Его произведения существуют прежде всего в виде идей и сюжетов, то есть анекдотов, рассказов, баек, сентенций, афоризмов и реплик; иначе говоря, всякой вербальности, письменной и устной, находящей выражение как непосредственно в словах, так и в сериях изображений (их бесконечных вариантов и вариаций).

Сначала он выдумывает историю, изобретает легенду, конструирует миф, а затем создает иконографию этого вымысла, подчас сооружая целые иконостасы своей прихотливой фантазии. Или наоборот: сначала рисует, а потом сочиняет нарратив: обыгрывает, додумывает, поясняет и комментирует. Здесь нельзя выяснить до конца, что первично: картинка или идея, но в идеале почти каждый его выставочный проект предполагает какое-то внутреннее событие, своего рода хеппенинг и, возможно, перфоманс, происходящие, как правило, за пределами выставочного пространства, но обязательно предполагаемые. Таким маленьким живым спектаклем может быть, например, раскладывание огромной рукотворной книги-раскладушки, размотка свитка или байка о том, как и почему книжка создавалась, что стало импульсом для ее рождения.

Тут не стоит забывать, что по образованию Стройло – театральный художник, то есть макет, инсталляция, внешняя конструкция – его главные изобразительные средства. Но театр – это действие, и поэтому он мыслит себя не столько как иллюстратор и декоратор, сколько в функции драматурга и режиссера, реализующего замысел, не только здесь и сейчас, но и где-то еще и сколько угодно долго. Этот творческий процесс может длиться какое-то ограниченное время (условный срок «создания произведения») и продолжаться в живом хронотопе истории, на местности, в городе или в деревне, в конкретном ландшафте, развиваться и множиться месяцами и даже годами, находя выражение в любом доступном материале. При этом носитель идеи или представления (концепта) может быть любым – не только традиционные бумага, картон, холст, дерево, но и разнообразные предметы быта (своего рода переработанный «реди-мэйд»), одеяла, простыни, наволочки, одежда – кожаные перчатки, футболки, рубахи, халаты, штаны и так далее.

Вот как этот стройловский концептуализм работает, если взять только перечисленные выше выставки в галерее «Цех»:

«Анекдоты из жизни Пушкина» – это комикс Стройло на основе абсурдистских текстов Даниила Хармса, посвященных Пушкину. Подарочное издание было напечатано в 1999 году (к 200-летнему юбилею Пушкина) тиражом 999 экземпляров. В выставочном зале «разброшюрованные» иллюстрации к Хармсу, естественно, выглядят и воспринимаются иначе, чем в книге, они как бы возвращаются к самому началу, к «зачатию» замысла, к его развертке в пространстве. При создании альбома Стройло использовал технику силуэтного вырезания, весьма популярную в первой половине девятнадцатого века, что сразу же включает его комикс в игру с концептом «подлинности/мнимости» пушкинского мифа, на котором «паразитировал» Хармс.

Развешанные по галерее черные картонные силуэты в рамах откидывали тени на стены и пол, создавая для зрителей спонтанный и зависящий от позиции наблюдателя эффект своего рода «театра теней». Во время открытия выставки Александр Стройло вдруг объявил, что раскиданные по полу отбракованные листы тиража книги можно взять с собой, и в течение нескольких минут можно было наблюдать короткий хеппенинг – зрители радостно расхватывали неожиданный подарок галереи, после чего для всех желающих художник оставил на листах еще и свои автографы, как бы «завершив» свой перфоманс (произведение искусства) личной подписью.

Выставка «Книги печатные и непечатные» репрезентировала такую важную составляющую творчества Александра Стройло, как книга: всю свою жизнь он работает не только как книжный иллюстратор и оформитель, дизайнер книги, но и как художник, для которого книга является отдельным и автономным арт-объектом, так сказать, «вещью-в-себе». «Печатные» – это те, что были изданы типографским способом: в конце девяностых- начале нулевых годов в коллаборации с «Псковской областной типографией» Стройло написал и нарисовал несколько оригинальных авторских альбомов: «Нравы, обычаи и верования села Сенно», «Стена», «Санитары города Пскова», «Хорошо в Изборске» и других. «Непечатные» книги – образцы книг, от начала до конца изготовленных руками в единственном и неповторимом экземпляре, – виде творчества, в котором Стройло исследует феномен книги, бытующий с древности: рукотворные свитки и кодексы, или отдельные собрания изображений и знаков, имитирующих первые глиняные таблички. При создании этих произведений книжного искусства художник использует самые разнообразные материалы (кожу, металл, дерево) и техники коллажа. В определении «непечатные», кроме прямого значения («ненапечатанные»), содержится саркастичная отсылка к временам художественного нонконформизма: непечатные, значит, «неподцензурные», свободные, то есть относящиеся к неофициальной и авангардной контркультуре позднего СССР или сегодняшней России.

Проект «Дружбисты П.Г.», презентация которого состоялась в Покровском комплексе на втором (2016) фестивале искусств имени Сергея Довлатова «Заповедник», представил серию работ Стройло на спилах ясеня. У проекта, опять же, имеется своя легенда: якобы однажды Александр Стройло, находясь в Пушкинских Горах на пленере и выпив местной самогонки, увидел, как мужики жгут спилы сухого ясеня в кострах. Художника привлекла необычная фактура спилов и он вспомнил рассказ персонажа «Михал Ивановича» из повести Сергея Довлатова «Заповедник», цитирую: «Потом добавил: – Вот курва старая. Ты у меня еще дров попросишь... Я в лесничестве работаю – дружбист! – Кто? – не понял я. – Бензопила у меня... «Дружба»... Х*** – и червонец в кармане. – Дружбист, – ворчала тетка, – с винищем дружишь... До смерти не опейся...».

Якобы Стройло, озабоченный тем, что мужики намерены сжечь весь ясень, купил у них ствол, который они и распилили ему на деревянные круги именно прославленной Довлатовым бензопилой «Дружба» – откуда и название: «Дружбисты П.Г». Цитата из Довлатова наложилась на новую и живую историю. На ясеневых спилах художник изобразил портреты и жанровые сценки из жизни этих самых «дружбистов» – жителей Пушкинских мест. В итоге получился оригинальный и в высшей степени обаятельный выставочный проект, способный сделать честь любой серьезной галерее современного искусства, практикующей и показывающей Conceptual Art.

Проект «Довлатов и Ленин» был устроен по схожему принципу: сначала Стройло сочинил рассказ (псевдо-быль, анекдот в духе Хармса) из жизни Довлатова про то, как писатель посетил Псков. А потом создал целую выставку, которую в рамках третьего фестиваля «Заповедник» (сентябрь 2017 года) разместили в распределительном зале Псковского железнодорожного вокзала. Рассказ с иллюстрациями автора был издан отдельной книжечкой. Известно, что реальный Довлатов бывал в Пскове. История, изложенная Стройло, мистифицирует и мифологизирует Довлатова, который якобы вместе с компанией структуралистов прибыл из Тарту на «Ракете» в Псков на майские праздники (предположительно – в начале семидесятых годов прошлого века), где ему вырвал больной зуб известный псковский стоматолог Александр Селиверстов. Цитата, демонстрирующая игровое качество текста Стройло: «Это в первых числах мая было. Два фактора в пользу этого: День печати и открытие навигации. Довлатов с тартускими структуралистами на первой «Ракете» прибыл во Псков. <…> Они со вчерашней вечеринки, продолжавшейся всю ночь до утра, не успели отойти и являли собой совершенно непрезентабельное зрелище. И даже в таком состоянии они продолжали спорить о репрезентации творческой фрустрации Григория Сковороды. Довлатов не планировал поездку во Псков, он пошел на пристань провожать продолжавших дискутировать структуралистов о том, может ли структура функционировать эмпирическим образом; по дороге один из них отошел по нужде, где его повязала милиция, – бесцеремонно, можно сказать, пресекла научную дискуссию. Времени вызволять товарища не было, он и так уже вяло спорил, так что его потеря на ход дискуссии мало влияла и по большому счету не имела значения, а билет в оба конца у старосты группы был. «Чего билету пропадать, давай, пропадай Довлатов, поплыли!». «Да мне ко Дню печати материал в редакцию написать надо». «Во Пскове напишешь, вечерним рейсом обратно. Во Пскове Владимир Ильич с будущим министром печати, ну ладно, не печати, но министром Украинской народной республики Туган-Барановским и легальными марксистами родил газету «Искра», из которой, как тебе известно, возгорелось пламя. О Ленине ко Дню печати такой материал будет! Гонораром потом не забудь поделиться». И так далее.

Очевидно, что рассказ Стройло отсылает к повести Довлатова «Заповедник», где имеется такой пассаж: «Когда мы огибали декоративный валун на развилке, я зло сказал:

– Не обращайте внимания. Это так, для красоты…

И чуть потише – жене:

– Дурацкие затеи товарища Гейченко. Хочет создать грандиозный парк культуры и отдыха. Цепь на дерево повесил из соображений колорита. Говорят, ее украли тартуские студенты. И утопили в озере. Молодцы, структуралисты!..» Картинки Стройло, выставленные на вокзале, иллюстрировали его же текст, причем иллюстрировали подчас весьма опосредовано: одно из центральных изображений было выполнено в излюбленном художником жанре – портретного «иконостаса» сорока марксистов – «Марксисты легальные и нелегальные». Кроме Ленина и Довлатова, в «ячейках» коллективного портрета были изображены Гольдблат, Абрамсон, Гольдман, Айзенштат, Туган-Барановский и другие лица, сегодня известные разве что историкам КПСС.

Так, сочинив короткую и яркую историю, художник, как бы играя, изготовил целый «слоеный пирог» из разнообразных концептов: Довлатов, День печати, структуралисты из Тартуского университета, украинский философ Сковорода, легальные марксисты, etс; к городской, краеведческой легенде (рейс «Ракеты» из Тарту в Псков и обратно действительно существовал; Селиверстов – реальный человек, папа известного псковского музейщика и искусствоведа Юлия Селиверстова) он подключил ленинский миф (тут нужно помнить, что Ленин в СССР – фигура во многом фольклорная и анекдотическая; при этом реальный Ленин жил в Пскове весной 1900-го года перед эмиграцией из России). Иначе говоря, к этому забавному рассказу художник прикрутил еще и историю Русской революции, – куда ж без нее? – из газеты «Искра» возгорится пламя, мировой революционный пожар. А родина этого пожара – Псков.

При внешне скромном наборе выразительных средств у концептуалиста Стройло вышел пестрый мифологический микс, объединенный персонажем по фамилии Довлатов и репрезентирующий (в данном контексте это наиболее удачное слово!) самые разные знаки давней и недавней истории, парадоксально поместившиеся под обложкой одной маленькой книжечки и развернувшиеся целым вернисажем.

Выставка «Дериглазово: в ожидании Пушкина» сделана в жанре виртуального (и отчасти – реального) приключения, за которым снова занимательный апокриф от Александра Стройло, основанный как на фактах, так и на домыслах. Дериглазово – крупное поместье в полуверсте от Михайловского, где в гостях у семьи Шелгуновых, ближайших, «межа в межу», соседей, часто бывали не только родители, но и, несомненно, сам ссыльный поэт.

О чем, впрочем, не сохранилось никаких письменных свидетельств, поскольку, по версии художника, первые пушкинисты, приехавшие в Святые Горы собирать материалы о Пушкине, были посланы детьми и внуками Шелгуновых по известному всем адресу, а в 1918-м году большой дом в Дериглазово, как и все прочие усадьбы в округе, включая Михайловское, был сожжен «благодарными» святогорскими крестьянами. Когда же легендарный директор Пушкинского заповедника Семен Степанович Гейченко начал восстановление дворянских гнезд – в Михайловском, Тригорском и Петровском, – Дериглазову не повезло. Нужен был хотя бы какой-то письменный источник, подтверждавший присутствие Пушкина в Дериглазово, а его, увы, не нашлось (имеется только Дериухово в «Повестях Белкина», явная отсылка к топонимике родовых мест).

Этого советским музейщикам оказалось мало, и усадьба не была восстановлена из пепла и забвения. А жаль: Дериглазово – замечательно живописный ландшафт, о чем прямо вопиет и само его название: там так красиво, что дерет глаза. И художник верит: рано или поздно какой-то обрывок из неизвестного письма с упоминанием Пушкина обязательно отыщется, и тогда его новоявленный аватар, очередная реинкарнация вновь обретет себя в этой забытой всеми локации. Задача художников – «подготовить почву», создать благоприятное общественное мнение для нового явления Пушкина.

Поэтому Стройло и его компаньон по замыслу Александр Николаев и отправились в экспедицию на местность, на пленер, распределив роли: один взял на себя живопись, другой – графику. А еще товарищи извлекли из окрестностей замечательные природные экспонаты – деревья, которые можно считать потомками тех деревьев, среди которых гулял Пушкин. Художники нас обнадежили: «Верьте, друзья: Александр Сергеевич там еще погуляет». В этом концепция проекта, заключенная в его названии: «в ожидании Пушкина» – Дериглазово ждет поэта.

Наконец шестая выставка Александра Стройло, организованная галереей «Цех», – «Достоевский & коронавирус», приуроченная к XXVIII Пушкинскому театральному фестивалю в сентябре 2021 года, открыла поклонникам художника его многолетний интерес к личности гениального русского писателя, двухсотлетний юбилей которого Россия как раз широко отмечала осенью прошлого года. Достоевский – сквозная тема в творчестве Стройло: как художник кино, он работал над двумя фильмами, связанными с жизнью и творчеством Достоевского – «Сон смешного человека» Фарида Давлетшина и телесериалом «Достоевский» Владимира Хотиненко.

Первый проект, смесь игрового кино и мультфильма, так и не был завершен, но сохранилось несколько картин и эскизов. А вот второй был снят, смонтирован и вышел в эфир, имел успех у зрителей, а у Александра Стройло в память о многомесячной работе над мини сериалом осталось немало артефактов: например, рукодельные книжки, иллюстрирующие отдельные эпизоды телевизионной саги: «Каторга Достоевского», «Топор Достоевского», «Взрыв и Достоевский на льду». Но это еще не все: в 2020-м году Стройло работал как сценограф над спектаклем по Достоевскому «Село Степанчиково и его обитатели», от которого тоже осталось множество эскизов, плюс – два плюшевых слона, участвующих в постановке.

Что касается представленного на выставке текстиля: футболок, рубашек и халатов с портретами Достоевского и его персонажей, то это след другого замысла художника: художник написал нечто вроде оперы или оратории, которую должны были исполнить артисты театра в пространстве галереи «Цех». Петь или проговаривать текст актеры должны были облаченными в одежду с рисунками Стройло – это и портреты Достоевского, и лица людей, скрытые масками. Однако с публичным перфомансом по разным причинам не сложилось, и, так сказать, «авторский мерч» стал частью экспозиции. Именно эта часть зимой уже нынешнего 2022-го года переместилась под тем же названием – «Достоевский & коронавирус» – в Санкт-Петербург, в один из залов Арт-Центра на Пушкинской, 10.

Согласно аннотации, выставочная концепция «Д&k» тоже изменилась: кураторы описали ее как репрезентацию образа казни, актуальным выражением которой стала необходимость повседневного ношения масок. Как Достоевский и петрашевцы переживали после суда ожидание смерти, так современные люди в условиях пандемии живут в постоянной тревоге заражения коронавирусом, несущим вполне вероятную гибель.

Маска – атрибут повседневного быта в ожидании страданий и смерти. То есть собственно казни. Обыденность этого явления и манифестирует проект Александра Стройло. Так из одной персональной выставки «Достоевский & коронавирус» вышла, отделилась, как бы «отпочковалась» – другая, с новым месседжем, и не исключено, что возможна и третья, четвертая, пятая, пока пандемия коронавируса наконец не закончится. Когда за дело берется настоящий мастер, за новыми смыслами не заржавеет.

Александр Донецкий