Восемь с половиной Андрея Турчака

Еще во вторник, 10 октября, Андрей Турчак, ревностный поборник ЗОЖ, давал поручение псковским чиновникам привести себя в «хорошую физическую форму» и грозил «в декабре лично принять зачеты», а уже в четверг президент России Владимир Путин подписал указ об отставке Турчака «по собственному желанию».

Ритуал вполне в духе Турчака: на фоне крепнущих слухов о собственном уходе продолжать мягко троллить подчиненных, внимательно следя за выражениями лиц. Чиновная челядь прекрасно знала, что со дня на день грядут судьбоносные кадровые перемены. Казалось бы, уж какая тут физкультура? Однако Андрей Турчак не отказал себе в удовольствии довести ситуацию до некоторого абсурда, когда смыслы начинают мерцать, а все происходящее воспринимается с легкой иронией, будто бы не всерьез, заставляя клерков гадать: так уходит или нет?

Незначительный вроде эпизод на самом деле идеально встраивается в общий стиль правления Турчака, взрослевшего в постмодернистском «обществе спектакля», - карнавальный, амбивалентный, мерцающий, имитационный стиль молодой путинской элиты. И как могло быть иначе? Представьте: подающий надежды топ-менеджер, нацеленный на столичную карьеру в «партии власти», вынужден из года в год заниматься проблемами каких-то куньинских нужников.

Здесь просто необходима изрядная доля актерской отстраненности, и без иронии — никуда. Когда на счетах твоей семьи миллиарды, шикарная вилла в Ницце пустует, а жена пьет коктейли на светском рауте где-нибудь в фешенебельных окрестностях L.A., общение с нищебродами из районов сильно напрягает. Разрыв между стандартами жизни российского хай-класса и вверенным плебсом поистине катастрофический! Ну, и как тут, позвольте, казаться «своим в доску», сохранять лицо, дабы не расхохотаться или не зарыдать в голос?

Пасынки демократии

Принято считать, что в постсоветской истории Псковщине не везло на губернаторов. О каждом сложился свой негативный миф. Один воровал вагонами цветные металлы и гнал их в Эстонию, за что и «слетел» до срока. Другой только и мог, что балаболить о княгине Ольге, и в конце концов бездарно слил выборы. Третий верил в практическую магию, лечился от глистов и дотировал водку. Четвертый — прыгал с парашютом и «оптимизировал» все, что движется. О каждом в памяти народной сохранились свои смешные и страшные байки. Если наш народ вообще способен что-либо помнить.

С другой стороны, верно и обратное утверждение: это руководителям не везло с губернией. Нищая, отсталая, депрессивная, вымирающая, без полезных ископаемых, с неблагодарным, ворчливым населением, которому что ни сделай, все будет плохо. В такой гиблой губернии любой губернатор, будь он хоть семи пядей во лбу, обречен на фатальный неуспех. Одна надежда — на щедроты федерального центра. Люфт для управленческого маневра существенно ограничен.

И Евгений Михайлов, и затем Михаил Кузнецов прорвались к власти не «за», а «вопреки» воле Кремля; и тот, и другой в напряженной борьбе обыграли действующих глав, поддержанных центром — Михайлов победил Туманова, а Кузнецов в свою очередь — уже Михайлова. Губернаторство на Псковщине для всех них было ценным призом, свидетельством того, что «жизнь удалась». Все трое предшественников Турчака были, что называется, «селфмейдменами», политиками, сделавшими себя сами. В этом состояли их плюсы и минусы, возможности проявить управленческие таланты и зависимость от Кремля. При этом нельзя забывать, что все они существовали в конкурентных условиях какой-никакой, а демократии, еще ельцинского розлива.

Удачное приобретение

В этом смысле Андрею Турчаку несказанно повезло. Он спустился в регион, как небожитель, когда политическое поле страны было «зачищено» более, чем полностью, и представляло из себя ровную, почти без препятствий, площадку для приложения сил: твори, выдумывай, пробуй. Да, Турчак был варяг, и он привез с собой из Питера собственную команду управленцев, но так уж сложилось, что поначалу на Псковщине у него практически не было врагов. Местная элита, суетясь и толкаясь, радостно выстроилась с букетами на поклон к новому патрону. Оптимистические ожидания населения зашкаливали. Кредит доверия был колоссальный.

Открытый, обаятельный, хорошо образованный уроженец культурной столицы, Турчак являл собой как бы новый тип топ-менеджера; плоть от плоти высшей российской элиты уже новой, путинско-медведевской формации, он излучал и транслировал ведущий тренд нулевых — стабильность и безграничные финансовые возможности. Вероятно, ожидания и были несколько завышены, но главная ценность Турчака для региона (как это несколько неловко, но точно сформулировал тогдашний полпред СЗФО Илья Клебанов) заключалась в его повышенной «федеральной проходимости».

Формулировочка, быть может, та еще, двусмысленная вышла, но все всё поняли правильно: парень намерен делать федеральную карьеру, и Псковская область для него — своего рода трамплин в будущее. А раз так, нужно пользоваться моментом. Кто тогда мог подумать тогда, что прыжок Турчака затянется на долгих восемь с половиной лет? Турчак, хотел он этого или нет, явился на Псковщину эдаким «принцем крови», «сыном своего отца», который, по слухам, тесно общался с Владимиром Путиным в 90-е годы.

Мэр Санкт-Петербурга Собчак, его ближайший заместитель Путин и Турчак-старший, вместе болеющие за «Зенит»

Косвенно «особые отношения» семьи Турчаков с Путиным подтвердились значительно позже, на президентских пресс-конференциях, когда на неудобные вопросы журналистов о роли Турчака в «деле Кашина», ВВП отвечал в манере «моя твоя не понимай».

На светлой стороне силы

В 2009-м году было очевидно, что громкое заявление полпреда Клебанова о «федеральной проходимости» вовсе не блеф, а мощное конкурентное преимущество, требующее скорейшего подтверждения действием, и Турчак-младший постарался не посрамить фамилии, доказывая, что эффективен в качестве топ-менеджера, как никто другой. На начальном этапе Турчаку, словно горючее ракете, необходим был быстрый и шумный успех, желательно федерального размаха. А как этого достичь?

Понятно, что ждать успехов от самой экономики Псковщины — занятие долгое и неблагодарное, солидные экономические проекты типа ОЭЗ «Моглино» возникли чуть позже, а поначалу успех взять надлежало буквально из воздуха, извлечь из заповедного ландшафта, «отягощенного» тысячелетней историей и культурой. И тут Турчак взял «с места в карьер». Если сейчас разделить белый лист на две половины: достижения и неудачи правления Андрея Турчака, то перечень несомненных заслуг явно перевесит перечень ошибок.

Вот так, припомним навскидку: какое «наследство» оставил Турчак после себя, чем запомнился в положительном смысле? Список более чем убедительный: восстановленная Покровская башня; Ледовый дворец, туркластер «Псковский» включая благоустроенные набережные реки Великой и Псковы; отреставрированный пушкинский театр; ПсковГУ и бассейн «Универсант», долгострой гостиницы «Интурист», имеющий все шансы превратиться в студенческий кампус; новая школа на Завеличье; онкоцентр и новый перинатальный корпус; в перспективе - «Ганзейские проекты» и долгожданный путепровод в Великих Луках. Плюс яркие культурные события: музыкальный фестиваль «Крещендо», переформатирование Пушкинского театрального фестиваля и праздника поэзии, фестиваль искусств имени Сергея Довлатова «Заповедник».

Можно быть уверенным наверняка: без Турчака и его персональных усилий почти все события списка не сбылись бы. Турчак - их полноправный автор и демиург. Он инициировал эти проекты и добывал на них главные деньги. Он и несет за них всю долю личной ответственности, как в части несомненных достижений, так и неминуемых «косяков». Сермяжная повседневность, как обычно, оказалась далека от радужных прожектов.

От забора до Масленицы

Сегодня мало кто помнит, но первый же грандиозный проект Турчака — снос кинотеатра «Октябрь» и масштабная реконструкция площади Ленина (с ликвидацией памятника вождю) — неожиданно наткнулся на препятствия в виде «вязкой трясины» из местных людей, их кровных интересов и других привходящих обстоятельств. Псковские СМИ всерьез писали о планах превращения заброшенного сквера в некий «форум восхождения к Храму». В результате вместо обновленной, как рисовалось, выложенной красивой брусчаткой площади псковичи поимели в декабре 2009-го года кондовый железобетонный забор за 491 тысячу бюджетных рублей, закрывший кинотеатр «Октябрь», возведенный (зимой!) якобы для проведения археологических раскопок.

Понятно, что никаких раскопок, равно как и сноса кинотеатра «Октябрь» (дабы открыть вид на ансамбль Псковского Кремля) и последующей реконструкции площади не последовало. В конце января 2010-го забор было решено демонтировать. Чуть позже отказались и от планов реконструкции площади Ленина. Бронзовый Владимир Ильич до сих пор на месте, как и закрытый, пустой, ветшающий киносарай.

Турчак и его команда, впрочем, горевали недолго, переключившись на другой шумный PR-проект, названный Всероссийской Масленицей в Пскове, для чего ангажировали кинорежиссера всея Руси Никиту Михалкова, выступившего на специальной пресс-конференции в Москве в качестве своего рода «масленичного эксперта». И снова — планов громадьё, рассказы о том, что года через два-три Масленица в Пскове станет «меккой событийного туризма».

Удивительно, но именно Никита Михалков произнес тогда прозорливые слова, обращаясь лично к Турчаку: «...если это будет одноразовая пьянка, то на другой день мы просто узнаем из милицейских сводок, что кто-то сгорел, кто-то кого-то побил, что-то спёрли… Вам оно надо, ваше превосходительство? Механизм у Всероссийской Масленицы должен быть немецкий, а душа русская».

«Механизм» у Масленицы в Пскове оказался все-таки сугубо русским, то бишь недолговечным. Примерно на третьей «Всероссийская» окончательно сдулась. Зато начало было впечатляющим. Под распил фонда «Царскосельский карнавал» Игоря Гаврюшкина, работавшего советником губернатора по культуре, было выделено не много-не мало 14 миллионов бюджетных рублей, и журналисты потом цинично подсчитывали, во что обошлась ярмарка псковского тщеславия: 483 тысячи стоили паруса на льду, 463 тысячи — входные бутафорские ворота, и так далее.

Во время ритуального сожжения чучела толпа скобарей чуть не провалилась под трещавший на Великой лед, на берегах случилась паника и давка. К счастью, никто не пострадал. А псковский художник Игорь Быстров написал чуть позже полотно «Губернатор Андрей Турчак пролетает на параплане над Всероссийской Масленицей».

Картина Игоря Быстрова «Губернатор Андрей Турчак пролетает на параплане над Всероссийской Масленицей» (2010 г.)

«...но забыли про овраги»

Полотно оказалось символическим и во многом пророческим. Похожим образом Андрей Турчак стал «пролетать» и над некоторыми другими своими проектами и инициативами, какими бы благими они изначально ни задумывались. Видит бог, никто не желал дурного. Но в какой-то момент что-то пошло не так. То есть нельзя сказать, что PR-эффект отсутствовал совсем, но он получался либо каким-то кратковременным, как взрыв петарды, либо отложенным, размазанным по времени и пространству, утрачивая изначальный смысл. Так случилось с Детским парком и с долгостроем на набережной реки Великой.

Парадоксально, но во многом происходящее было обусловлено как раз открытостью и «мягкостью» Турчака, его способностью прислушиваться к требованиям общественников, идти на компромиссы со всей этой малочисленной, но чрезвычайно громкой «демшизой» а-ля Лев Шлосберг (лицо, признанное Минюстом РФ иноагентом) . Убежден, был бы Турчак однозначно авторитарным управленцем, как его предшественник Кузнецов, многих «шишек» удалось бы избежать.

К тому же по мере своего неизбежного «оскобаривания», Турчак стал все больше делегировать полномочия своим заместителям, которые играли все более значительную роль в принятии решений и не всегда оказывались на высоте. Нет, «федеральная проходимость», судя по обилию проектов, никуда не делась. В отсутствии инициативы Турчака и Ко обвинить нельзя. Объявлялись планы и конкурсы, приводились цифры бюджетного финансирования, публиковались эффектные картинки визуализации, начинались стройки и реставрации, местные СМИ в красках описывали грядущую красоту и движуху, но на один бесспорно удачный проект обязательно приходился другой... ну, не то что бы совсем провальный, а либо кривой, либо непомерно затянутый, либо вызывающий вопросы по части соотношения «цена — качество».

Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!

Все восемь с половиной лет команду Турчака преследовала фатальная двойственность, будто в истории с мультяшной яхтой «Победа» капитана Врунгеля, у которой отвалились две первые буквы: «П» и «О». Несомненные достижения внезапно сменялись досадными провалами. Благие вроде начинания вдруг оборачивались шумными скандалами. Хотели, как лучше, а выходила... сплошная фантасмагория. Причем на всю Россию.

Объективно удачные проекты, скажем, Изборский юбилей 2012 года с реставрацией Пушкинского театра или создание туркластера «Псковский», вели к каким-то совершенно необязательным скандалам, которых вполне можно было и избежать. И здесь даже трудно винить собственно Турчака и его команду. Скорее, это некий системный сбой неэффективной модели государственного капитализма, когда в конкурсах побеждают не лучшие, а прикормленные властью компании и фирмы вроде печально знаменитого теперь «БалтСтроя».

Деньги федеральные, а от губернских властей практически ничего не зависит. В результате Псков чуть не поимел убогую набережную, которую после коррекции проекта достроили с грехом пополам, а Изборск получил горе-реставрацию, которую теперь никто не знает, как исправить. Зданию театра вроде бы повезло больше, зато не повезло с кадровым назначением — Андрей Турчак нашел труппе такого художественного руководителя, что потом, наверное, и сам не знал, как от него избавиться, чтобы поменьше воняло на всю страну — скандал следовал за скандалом. Как точно сформулировал Никита Михалков чуть выше: «Оно вам было надо?».

Следует признать: в целом роль «молодого и перспективного» Андрею Турчаку удалась; самообладания псковский губернатор даже в самые критические моменты не терял. И все же подчас складывалось впечатление, что «шапка Мономаха» для него слишком тяжела и невыносима.

Черно-белое кино

Нечто похожее происходило и в общественно-политической жизни: Андрей Турчак умудрялся «вляпаться в историю» буквально на пустом месте. Когда в конце августа 2010-го журналист Олег Кашин нелестно помянул псковского губернатора в своем чате, «молодой да ранний» Андрей Анатольевич зачем-то встрял в интернет-дискуссию и потребовал от тролля извинений. Да еще с плохо скрытой угрозой: «Время пошло». Зачем? Это был дурацкий, эмоциональный поступок. Сетевое сообщество тут же подвергло Турчака ожесточенной обструкции и выставило «грушей для битья».

Потом были зверски избитый Кашин, транслируемый во всех телевизорах страны, и одна из озвученных версий, де, к избиению журналиста причастен Турчак. Что там было на самом деле, пусть все-таки выясняет следствие, но по-настоящему эта идиотская и трагическая история аукнулась Турчаку спустя пять лет. Так уж совпало, что буквально накануне фестиваля, посвященного памяти Сергея Довлатова и призванного стать личным триумфом Турчака, Кашин опубликовал информацию о том, что преступление раскрыто, и заказчик, по его словам, не кто иной, как псковский губернатор.

Событие обернулось разрушительным, запредельно черным PR-ом как для самого губернатора, так и для Псковщины, и с этого момента, на мой взгляд, для Турчака в регионе реально заработал «обратный отчет». При этом глава области в пылу публичной полемики не гнушался резко отвечать своим оппонентам, иногда на грани фола: в отношении Шлосберга он позволил себе почти антисемитский выпад: «Как говорят у вас в Одессе»; депутата Олега Брячака призвал «не тявкать». Вряд ли все эти спонтанные хамские реплики улучшали имидж и реноме Турчака как действующего губернатора.

Другая неприятная политическая история связана с тем же «яблочником» Шлосбергом, которого политтехнологи Турчака буквально собственноручно выпестовали до политика федерального уровня. Если бы не глупые и совершенно избыточные действия незадачливых «кураторов внутренней политики», лидер псковского «Яблока» так и оставался бы деятелем чуть ли не районного масштаба, но так вышло, что именно политтехнологи Турчака буквально внесли Шлосберга на своих руках в областное Собрание, предоставили ему там парламентскую трибуну, а потом, опять же, со скандалом и соответствующей раскруткой на всю страну, выкинули из рядов депутатов. Так Турчак и его команда с энтузиазмом делали биографию «нашему рыжему».

На излете

Были и другие публичные проколы: так, новый 2015-й год Турчак с детьми встречал на швейцарском курорте Санкт-Мориц, о чем и свидетельствовали выложенные в сеть фото. «Не патриотичный» выезд Турчака на отдых за границу не остался незамеченным, посыпались упреки чуть ли не в предательстве, и губернатору пришлось огрызаться, дескать, пока никаких ограничений на отдых в Европу нет. Роль губернатора одного из самых бедных в России регионов и потребности семьи вступили в очередное противоречие. К сказанному остается добавить, что Турчак так и не перевез на Псковщину свою семью. Жена и дети продолжали жить и учиться в Санкт-Петербурге, что, по справедливости, вряд ли прибавляло действующему губернатору уважения в глазах местных жителей и давало повод оппозиции заявлять, что «Турчак живет на чемоданах».

В любом случае, обладая колоссальным финансовым ресурсом, не сравнимым с возможностями предшественников, Турчак оставил о себе весьма противоречивые воспоминания. Кто-то убежден, что Андрей Анатольевич сделал за восемь лет больше, чем все губернаторы вместе взятые за пятнадцать; кто-то, напротив, полагает, что Турчак якобы разрушил социальную сферу: начав за здравие, кончил за упокой - «оптимизацией 2.0». Однако никто не станет спорить с тезисом, что восемь с половиной лет Турчака — это отдельная эпоха, отныне навсегда связанная с его именем и стилем управления — амбициозным и противоречивым, как «зияющие высоты», правления, в котором было все: и вкус побед, и горечь неудач, и взлеты, и падения.

Александр Донецкий