Реплика Донецкого: С чем рифмуется Конституция?
С детства помню странный государственный праздник – День Конституции. «Странный» он потому, что все о нем говорили, и дома, и в школе, и по телевизору, а выходным днем он не был. Если не выходной, значит, какой-то неполноценный, ущербный праздник.
Отмечали День Советской Конституции, - ее еще называли «Конституцией развитого социализма», - 7 октября. Обычно учителя на школьной линейке объявляли: «Ребята, сегодня страна празднует День Конституции», - и бла-бла-бла. И вот это самое сакраментальное «бла-бла-бла» с переменным успехом продолжается до сих пор, хотя Конституция давно не «брежневская», а с 1993-го года - «ельцинская», и с недавних пор еще и «обнуленная», то есть вполне себе «путинская».
Последний бурный всплеск «бла-бла-бла» как раз и случился летом этого года, когда Конституцию в масочном режиме «обнуляли» целую неделю на пеньках и скамейках. И многие, откуда-то из небытия внезапно возникшие, приверженцы и защитники Конституции так бурно возмущались, что делалось, ей богу, совсем уж странно: о чем, бишь, они? Голосование по поправкам, мол, девальвирует «основной закон» и даже чуть ли его не отменяет. Некоторые договаривались до того, что у нас на глазах, мол, происходит «антиконституционный переворот». Как будто бы Конституция в России - это какая-то «священная корова», которую нельзя никому трогать, и процесс ее «обнуления» (уж воспользуемся этим удачным термином) не начался задолго до коронавирусного 2020-го.
Совершим небольшой экскурс в новейшую историю России.
Напомню, в течение десяти лет, с 1994-го года, День Конституции 12 декабря был у нас в стране официальным государственным праздником с полноценным выходным днем, как нынче, скажем, День России 12 июня или Международный женский день 8 марта. Выходной, нерабочий статус праздника как бы указывал на его якобы важное государственное значение, но именно что «как бы» и «якобы». Потому что уже в 2005-м набиравший политическую мощь президент Путин верно расставил акценты и понизил «титул» Дня Конституции до рабочего - простой «памятной даты России», и в этом акте, как мы сейчас, задним числом, понимаем, имелся важный символический смысл. Президент поставил День Конституции на причитающееся ему место и как бы риторически спросил у народа: «А зачем вам выходной 12 декабря? Что тут вообще можно праздновать?».
Ну, мы и не празднуем, а так, как бы отмечаем. Меж тем условно «путинский» вопрос остается. И вправду: а что тут собственно праздновать?
Нет, мы, конечно, понимаем, что без «основного закона» нет государства и его институтов, и в этом смысле сам институт Конституции – один из «фундаментов» новой России и отправная точка для правоприменительной практики. Никто с этим тезисом спорить не станет. Однако, если, опять же, вспоминать трагические обстоятельства возведения этого «фундамента», то следует откровенно признать: Конституция-то у нас на крови. Документ был написан и принят на костях и мясе кровавой бойни у Верховного Совета 3-4 октября 1993 года, учиненной первым президентом России Ельциным под «салют» танковых пушек Таманской дивизии. По официальным данным Россия заплатила за Конституцию 93-го года жизнями 158 человек (130 гражданских и 28 силовиков); 423 человека были покалечены.
Расстрел «Белого дома» стал концом парламентаризма в России и началом безудержного укрепления президентской власти. Нынешний так называемый «парламентаризм» - это не более чем один из симулякров имитационной «демократии», дорогостоящая игрушка президента.
Это факт, который признают даже те, кто в октябре 1993-года истерически кричал Ельцину: «Распни их, распни!» - будто кумулятивных и фугасных снарядов и пуль крупнокалиберных пулеметов было им мало, и жертвы, принесенные на алтарь новой Конституции, следует умножить. В связи с чем довольно странно было наблюдать этим летом за неожиданной активизацией всяческих защитников ельцинского «симулякра на крови». Все эти возгласы в защиту «основного закона» со стороны «демшизы 2.0» очень напоминали легендарный троллинг советских диссидентов, в разгар брежневского «застоя» демонстративно защищавших те или иные статьи Советской Конституции. И тогда, пятьдесят лет назад, и сегодня, все эти камлания в защиту Конституции были не более чем интеллигентским стебом (если не шизофренией в чистом виде), с той лишь разницей, что в 70-е годы прошлого века диссиденты за свои акции имели серьезный шанс загреметь на нары или в психушку, а в нынешние времена просто попадают в группу особо неуравновешенных людей из разряда «Если Евтушенко за колхозы, то я против». Как только «процесс обнуления» завершился, кончились и «охи да ахи» по его поводу.
Какая разница, что именно записано в Конституции, и что она на словах гарантирует, если людей судят не по закону? Системе понадобилось - и в УК появился, допустим, закон об «оскорблении чувств верующих» и сотни других однозначно репрессивных поправок, и живите с этим, стараясь не вляпаться в уголовное дело, например, «об оправдании терроризма», а так-то да: российская Конституция много чего декларирует и гарантирует, только толку от этих деклараций и гарантий - нуль. Опять же, понятно, что «обнуленная» «по самое не балуйся» Конституция – это вроде как руководство к действию для операторов «бешеного принтера» (напомню, так иногда называют Госдуму), но они как-то и до «обнуления» со всеми своими «драконовскими» задачами прекрасно справлялись. То есть по сути 1 июля 2020 года в нашей стране и «царстве-государстве» ничего не изменилось.
И народ будет прав. Потому что за народом правда истории и простой здравый смысл. «Сталинская» Конституция образца 1936 года ведь тоже была «прогрессивным» документом и тоже много чего гарантировала, но в 1937-м, как всем нам хорошо известно, случился «Большой террор» с миллионами репрессированных, и где была тогда та «сталинская» Конституция? Поэтому, когда молодой диссидент Володя Буковский в беседе с «товарищем майором» ссылался на ту или иную статью Конституции, он именно что «товарища майора» изощренно троллил. Причем и сам Буковский, и «товарищ майор» весь этот стеб отлично и в равной степени понимали. А уж «глубинный народ» понимал еще лучше, хотя в подавляющем большинстве своем никакую Конституцию ни при какой погоде не листал. Читали школьники на уроках обществоведения да студенты юрфаков, так они и сейчас читают и будут читать. Им экзамены сдавать. А что касается народа, то ему - не до пустяков. Ему, скажем прямо и грубо, - глубоко положить (как показало голосование по поправкам, на призывы оппозиции народ не откликнулся. При этом следует признать, что определенная часть общества восприняла предложенные поправки с воодушевлением: мол, давно пора было и территориальную целостность РФ в основном законе закрепить, и приоритет нашей Конституции над международным правом прописать и т.п. И в этом заключается некий парадокс восприятия Конституции народом).
Тут вспоминается старый анекдот из истории Восстания декабристов 14 декабря 1825 года. За что вышли солдаты на Сенатскую площадь? Разве против монархии и за новую Конституцию России? Разумеется, нет. А вышли и пострадали мужики за князя Константина и его жену Конституцию. Так и кричали на Сенатской площади: «Да здравствуют Константин и его жена Конституция!». Вот почти двести лет прошло, а что, по сути, изменилось? Какие рифмы к слову «конституция» подберем?
Александр Донецкий