Реплика Донецкого: Чай на столе от Виктора Цоя
Псковская Лента Новостей представляет очередной выпуск программы, выходящей в эфире радио «Эхо Москвы» в Пскове. Свое мнение высказывает известный псковский журналист Александр Донецкий.
В середине августа у нас в стране принято вспоминать звезду по имени Цой. Заснув за рулем своего «Москвича» на латвийском шоссе неподалеку от Юрмалы 15 августа 1990 года, физически Цой остался в восьмидесятых, а его творчество: песни, роли в кино, интервью, изображения, сам его необычный романтический образ, весь этот яркий поп-культурный феномен под названием группа «Кино», шагнул в лихие 90-ые, преодолел «потреблятские» нулевые и компромиссные десятые, чтобы войти в двадцатые, характер которых только-только зачинается, но Виктор Цой в них уже есть.
По популярности Цой давно превзошел Высоцкого. Ровесники Высоцкого уходят, а ровесники Цоя еще в силе, в самом цвету. На песнях Цоя, если брать в расчет общепринятый отрезок в двадцать лет, выросло и повзрослело три поколения «киноманов». Как подсчитал один остроумец, восьмикласснице из знаменитой песни Цоя 1982 года в этом году исполнится 54. А уже подросли новые восьмиклассницы, накрасившие губы маминой помадой и отправившиеся гулять под рэп-трибьюты группы «Кино», звучащие в наушниках. Они тоже не могут похвастаться мудростью глаз и умелыми жестами рук, им не нужно все это, чтобы друг друга понять, и они тоже ждут перемен. Неслучайно, главный гимн последних лет - завершающая песня Цоя из фильма «АССА», ставшая символом Перестройки и крушения СССР. Ее перепевают и репостят, включают в смартфонах на протестных акциях. Это похоже уже на некий сетевой культ. Цой теперь живее всех живых. Его «Группу крови» выдала на концерте в Москве легендарная «Metallica». В стране и за ее пределами существуют, наверное, десятки кавер-групп, записаны сотни трибьютов. Симфонические оркестры делают целые программы по песням группы «Кино».
Цой ушел на пике популярности, на безумном ее вираже, но когда 19 августа 1990 года на Богословском кладбище Ленинграда хоронили то, что от него осталось после ДТП с автобусом, никто и представить себе не мог, что его популярность окажется столь долгоиграющей. В этом смысле его можно сравнить не только с, допустим, тем же Высоцким, но и культовыми фигурами мировой поп и рок-сцены: Джимом Моррисоном или Джоном Ленноном, например. И штука тут, разумеется, не в том, что Цой погиб на взлете, молодым, как истинный поэт (фактор ранней смерти в создании такого рода мифов отрицать, конечно, глупо), а в том, что его песни, - и стихи, и музыка, - оказались удивительно созвучны меняющемуся времени. Вехи меняются: консьюмеризм, крымнашизм и так далее, а песни Цоя остаются, не стареют. Это и есть признак гения.
«Если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день». Или: «Я хотел бы остаться с тобой, просто остаться с тобой, но высокая в небе звезда зовет меня в путь». Или: «Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать...». Каждый поклонник Цоя может продолжить этот список.
Один из последних своих заветов: «Следи за собой, будь осторожен», - сам Цой, как это часто бывает с поэтами, не исполнил. Но он оставил нам небольшой, но емкий корпус текстов, в котором каждый может найти что-то для себя. Что-то верное, живое, удивительно точное и сокровенное. Всегда в истории будут темные, глухие времена, проживая которые, люди будут твердить, как молитву: «Перемен! - требуют наши сердца. Перемен! - требуют наши глаза. В нашем смехе и в наших слезах, и в пульсации вен: перемен! Мы ждем перемен!» - как бы забывая, пропуская, одно важное двустишие: «Сигареты в руках, чай на столе - так замыкается круг, и… вдруг нам становится страшно что-то менять».
И восклицательный знак в этой схеме сразу же меняется на вопросительный. А действительно ли мы их так уж и ждем? Этих самых перемен? Или нас вполне устраивают и чай на столе, и замкнутый круг?
Александр Донецкий