Реплика Донецкого: Памяти советских недопиночетов

Псковская Лента Новостей представляет очередной выпуск программы, выходящей в эфире радио «Эхо Москвы» в Пскове. Свое мнение высказывает известный псковский журналист Александр Донецкий.

По выражению писателя Эдуарда Лимонова, с которым сегодня наверняка согласны многие, Советская Империя совершила в 91-м акт самоубийства. Можно использовать и другой образ: из мифической страны Гипербореи к жителям одной шестой части суши спустился пушистый северный зверек по кличке Песец. Нельзя сказать, что глобальный Песец подкрался незаметно, но в итоге все проснулись на обломках, которые вовсе не были игрушечными. Империя слиняла в три дня, а десятки тысяч людей обломками привалило и расплющило, сотням тысяч пришлось в 90-ые покинуть родные места и стать беженцами в еще недавно единой стране. На окраинах вспыхнули кровопролитные межэтнические и гражданские войны. На этом трагическом фоне о шоке от экономических реформ «младореформаторов», разгуле бандитизма и обнищании глубинного народа даже как-то неудобно вспоминать. Убежавшие от этнических чисток люди вряд ли поймут тех, кто потерял вклады в Сбербанке и работу на оборонных заводах. Слава Богу еще, что выжили. Одна бойня в Чечне, устроенная Ельциным сразу после расстрела парламента, чего стоит! Поэтому, когда сегодня кто-то вдруг на серьезных щах утверждает, что СССР распался безболезненно, якобы по «бархатному сценарию», хочется плюнуть ему в рожу - это либо дурак, либо подонок, который непонятно зачем повторяет мерзкую глупость.

Но мерзкие глупости упорно и навязчиво повторяются в яростных спорах на кухнях, в соцсетях и в телевизионных студиях до сих пор - послушайте радио, посмотрите ток-шоу Соловьева, зайдите в ЮТуб, пролистайте ленту Фейсбука. И это неизбежно, потому что по факту последствия для личной биографии у каждого выжившего после ГКЧП были свои - кто-то на кровавых обломках обрел, кто-то потерял. Иных уж нет, а те далече, и выросло целое поколение, для которого все эти споры – пустой звук, предания старины далекой и не ближе, чем события Второй мировой.

В любом случае, тридцать лет – это целая жизнь, эпоха, даже для страны, а уж для отдельного человека – и подавно. Нынешние двадцатилетние вряд ли и расшифруют эту странную аббревиатуру - ГКЧП. «А что это? Не, не слышали!». Сегодня, согласно свежему опросу ВЦИОМ, наши сограждане оценивают события 19-21 августа следующим образом: 47% полагают, что это был эпизод борьбы за власть в высшем руководстве страны, 31% считают, что это трагические события, имевшие гибельные для страны последствия, и только 7% называют их победой демократической революции, покончившей с властью КПСС. Очень показательные цифры. И в целом, согласитесь, довольно трезвая оценка народом сравнительно недавней истории. Действительно, все так. И добавить к сказанному особо нечего.

Кстати, я прекрасно помню то хмурое утро 19 августа тридцать лет назад. Было пасмурно и прохладно, прямо как сегодня. К обеду немного распогодилось. По проводному радио передавали сообщение ГКЧП, диктор читал: «…Идя навстречу требованиям широких слоёв населения о необходимости принятия самых решительных мер по предотвращению сползания общества к общенациональной катастрофе... ввести чрезвычайное положение в отдельных местностях СССР на срок 6 месяцев, с 4 часов по Московскому времени с 19 августа 1991 года».

Мне стало интересно, что все-таки происходит в стране? Я принял душ, поставил наш старенький VEF на холодильник ЗИЛ (в этой точке приемник почему-то ловил лучше, чем где-либо еще в квартире) и настроился на волну радио «Свобода». Сквозь помехи и треск донесся истеричный голос ведущего. Спикеры клеймили кремлевских упырей и предрекали гражданскую войну и всяческие несчастья. Вечером я смотрел легендарную пресс-конференцию с трясущимися руками Янаева. Руки у Янаева действительно тряслись. То ли от нервяка, то ли с похмелюги.

Само собой, тогда я не знал, что пресс-конференция станет легендарной. И про исторический момент не думал. А просто глядел. И как-то, несмотря на юность и малый опыт, слегка охреневал. Ну, никак не похожи были упыри на путчистов, о которых мне по радио целый день заливали вайли и дейчи. И на диктаторов они похожи не были. Обычные партийные бонзы. Пожилые. Замшелые. С тусклыми пропитыми харями. Только министр внутренних дел Пуго выделялся своей клоунской внешностью. Какая-то молодая бабенка вдруг задала харям дерзкий вопрос: «Понимаете ли вы, что сегодня ночью совершили государственный переворот?». Янаев стал оправдываться. Несмотря на тремор, говорил он вовсе неплохо. Но на Сталина не тянул ни разу. На радио «Свобода» предсказывали гражданскую войну, а, глядя на этих недопиночетов, я, если и мог что предречь, так только их скорый простатит и неизбежную импотенцию.

Потом мы втроем, мама, папа и я, смотрели программу «Время»: заявление ГКЧП, трудовые коллективы поддерживают, тыры-пыры, одобрям-с. Как вдруг, без какого-либо анонса, без дикторской подводки, «контрабандой», в эфир врубился репортаж. Некто Сергей Медведев вылупился на экране и сбивчиво рассказал о том, что происходит в центре Москвы. «Солдаты перевели свои действия в режим ожидания, - вещал очкарик, - а людские волны все наплывали и наплывали… отстоять демократию!» Какой-то чмошник попал в кадр: «Мы солдат в обиду не дадим!». Другие чмошники тащили по улице металлолом для баррикады.

«Что же это за диктатура, если она даже телевизор не контролирует?» - подумал я и сразу все понял. Почуял подвох. Всю циничную лажу происходящего. Глобальную катастрофу. Сегодня все произошедшее расписано чуть ли не по минутам. И понятно, что провал путча был предопределен поведением, а лучше сказать, самим менталитетом недопиночетов. Ввести танки в столицу они еще могли, а вот давить людей - нет. Все остальное мы знаем. Очкарик вещал: «Не каждый день москвичам приходится видеть танки под окнами». Возник Ельцин: «Государственный переворот… всеобщая политическая забастовка». Ельцин мрачно торчал на танке Таманской дивизии. На фоне мраморного здания Верховного Совета РСФСР. Кто знает, может, именно этот ельцинский танк всего два года спустя, в октябре 1993-го, и расстреливал ошметки демократии в России?

Александр Донецкий