Кафкианский процесс в Пскове
Псковская Лента Новостей представляет вашему вниманию текстовую версию очередного выпуска передачи «Резонер». Еженедельная программа, посвященная резонансным событиям общественно-политической жизни, выходит по четвергам в эфире радио «Эхо Москвы» в Пскове (102.6 FM). Автор и ведущий – Константин Калиниченко.
«Однажды я оказался на скамье подсудимых — это были незабываемые впечатления. Дело было пустяковое, кажется, я превысил скорость и был невежлив с копом. Но суд превзошел мои самые буйные фантазии. Я вам так скажу, это был очень плохой театр. Там все играли какие-то роли, тыкали в меня пальцем, размахивали руками и орали так, будто нас с минуты на минуту начнут бомбить. Я так и не понял ничего про суд. Поэтому постарался больше туда не попадать»
Стивен Кинг
Давайте уже отвлечемся от набившей за последние месяцы оскомину региональной «политоты». Выборы прошли, победители празднуют, проигравшие плачут. Одни фракции формируют, делят портфели. Пользуясь случаем хочу поздравить достойнейшего человека Армена Мнацаканяна с избранием руководителем фракции единороссов в региональном парламенте. Другие пытаются делать хорошую мину при плохой игре и как-то зализывают раны. Давайте оставим их наедине разбираться со своими заботами и проблемами. Возвращаемся в повседневную жизнь.
Жизнь эта, на самом деле, довольно скучна и неказиста. Псков — типичная провинция, тут мало интересного происходит. «Ты просыпаешься утром с тяжелой головой. Идешь на свою дерьмовую работу. Вечером, по дороге домой, заходишь в пивную, пропустить пару кружек с приятелями. И так изо дня в день, пять дней в неделю». Так американский писатель Стивен Кинг описывает жизнь вымышленного типичного провинциального города Касл-Рок. Немного отличается от Пскова, но вектор, в общем, схожий. Рутина — главная составляющая жизни провинциального города.
Коллаж по мотивам романа Ф. Кафки «Процесс»
Вот за этой рутиной и выборами мы немного подзабыли, что в Пскове в самом разгаре громкий судебный процесс. Речь, как вы понимаете, о «Деле Михаила Гавунаса». Я писал о том, как дело стартовало в Псковском городском суде. С первых же заседаний все начало напоминать какой-то паноптикум. Как будто в суде участвуют некие странные персонажи, не имеющие ни малейшего понятия, как они во всем этом оказались. Прокуратура упражнялась в художественном чтении, при этом не могла подойти к сути обвинения, явно намереваясь посвятить остаток своих дней зачитываю всех имеющихся страниц материалов дела. Представитель потерпевшей стороны тужился, но никак не мог сформулировать, в чем же именно администрация Псковской области пострадала от действий «опального псковского олигарха».
Судья хваталась за голову и предлагала представителю потерпевшего взять себя в руки. Адвокаты разводили руками — такой процесс даже Кафка вряд ли мог бы придумать.
Но, как известно, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Обвинение, поняв, что его представитель в одиночку не справляется, привлекло к делу второго прокурора — и художественное чтение продолжилось уже по ролям. А точнее, один прокурор читал, другой носил судье какие-то документы. Все же это прекрасно, когда в коллективе есть и умный, и красивая. Представитель потерпевшего хранил упорное молчание, чем сильно напомнил канонический образ Мальчиша-Кибальчиша на допросе у проклятых буржуинов. Адвокаты тоже молчали, пытаясь понять, с каким таким тайным смыслом обвинение перечисляет общеизвестные факты трудовой биографии Михаила Гавунаса. Журналисты теряли нить повествования, мухи засыпали на лету. В какой-то момент все присутствующие сосредоточили свое внимание на таракане, который бесцеремонно полз по полу, без всякого уважения к суду и участникам процесса. Поняв, что дело встало намертво, суд решил объявить перерыв. Ну, а дальше началась избирательная гонка, и всем стало немного не до суда.
Прошло четыре месяца. И вот в конце сентября мы возвращаемся в процесс. Оказывается, за это время много воды утекло, случились интересные события.
Прежде всего, на Кипре был задержан один из фигурантов дела Лев Саляев. Это, напомню, второй «по значимости» обвиняемый. Г-н Саляев, если не ошибаюсь, все годы, пока шло расследование дела, спокойно жил в Эстонии, которая отнюдь не стремится активно сотрудничать с российскими правоохранительными органами. А вот киприоты с радостью оказали услугу российскому правосудию и задержали Льва Саляева. Сейчас решается вопрос о его экстрадиции, которая, надо полагать, - лишь вопрос времени. В таком случае, согласно российскому законодательству, суду предстоит начаться заново.
Второй важный момент — это поведение сторон на процессе. Тут имел место комичный казус. Снова отличился представитель потерпевшей стороны (администрации Псковской области). Для него стало удивлением, что ему надлежало подготовить исковое заявление в соответствии с требованиями УПК. То есть указать, как и в каком объеме областная администрация пострадала от противоправных действий Михаила Гавунаса. Ну, это, в общем, азы юриспруденции — если ты считаешь себя потерпевшим, ты должен внятно пояснить, в чем пострадал и сумму ущерба.
Дело Михаила Гавунаса, напомню, расследовалось 8 лет. Почти год, как оно находится в суде. И тут выясняется, что у администрации области исковое заявление … не готово. Смущенный представитель попросил у суда месяц на подготовку. Ну то есть «нам 9 лет не хватило, дайте еще месяц». От такого поворота возмутился даже прокурор, а судья вовсе на секунду утратила дар речи, после чего намекнула представителю областной администрации, что это все начинает напоминать целенаправленное бездействие и неуважение к суду. Ну ок, говорит представитель потерпевшего — не даете месяц, дайте хотя бы один день. На том и порешили.
На следующий день, как и было обещано, представитель потерпевшей стороны явился в суд не с пустыми руками, а с гордо поднятой головой. Прихватил с собой и уточненный иск. Ну, так, по крайней мере, считает представитель администрации области. И тут, как говорится, одно из двух: или в областной администрации не знакомы с уголовно-процессуальным кодексом, или просто не умеют читать. Дело в том, что в уточненном иске сумма претензий выражалась в виде процента акций. В то время как уголовно-процессуальное законодательство русским по белому указывает, что сумма исковых требований должна быть выражена в номинальной стоимости. Проще говоря, в рублях. И, разумеется, сумма эта должна быть обоснована.
Что тут важно понимать, так это то, что потерпевший исчисляет свои убытки в количестве акций, говорит, в первую очередь, о том, что он сам не в состоянии понять, в каком объеме является пострадавшим. В деле, напомню речь идет о событиях 15-20 летней давности. Акции арестованы с 2013 года в рамках обеспечительных мер. Что мешало за это время пересчитать стоимость акций в рублях? Естественно, на все это тут же обратили внимание адвокаты Михаила Гавунаса.
Дальше — больше. Выяснилось, что в исковом заявлении потерпевшая сторона забыла указать одного из обвиняемых по делу «Псковпищепрома». Трудно утверждать, сделано это случайно или намеренно, однако такой подход в корне противоречит уголовно-процессуальному праву. Грубо говоря, если в деле есть три фигуранта, нельзя предъявить обвинение двоим, а про третьего как бы забыть. Так или иначе, выглядит это, по меньшей мере, странно и нелогично.
Суд попытался все же найти какой-то общий знаменатель и с этой целью попытался выяснить у представителя потерпевшего, раз уж он оценил ущерб в акциях ЗАО «Псковпищепром», то в какую сумму он оценивает одну акцию? В принципе, это довольно несложно — стоимость акций в формате закрытого акционерного общества — величина постоянная. Да и никто не тянул представителя потерпевшего за язык, когда он измерял сумму причиненного ущерба в количестве акций.
Тот пробовал «уйти в отрицание», ссылаясь на то, что в материалах дела есть экспертиза и там, дескать, сумма и указана. На что адвокат заметил, что экспертиза, конечно, имеется, но в ней речь не про акции, а про комплекс зданий. То есть вообще из другой оперы. В этот момент стало особенно неловко — все сильно напоминало мучения двоечника у школьной доски. Представителю потерпевшего пытались помочь, как могли. Суд тонко намекнул, что мы тут уже глубоко увязли, может, дать вам еще немного времени на очередную попытку сформулировать иск в соответствии с требованиями процессуального законодательства? Ситуация стала совсем комичной: юрист областной администрации, похоже, не понимал, что вообще следует делать, судья, кажется, сама уже готова была сесть за составления иска по всем правилам, хотя суд совершенно не обязан помогать одной из сторон. В итоге прокурор все же настоял, что перерыв в этом деле не помешает и увел вконец расстроенного представителя областной администрации на короткую душеспасительную беседу.
Разумеется, за 10 минут перерыва никто ничего не подготовил, но представитель потерпевшего хотя бы обрел дар речи. Собравшись с духом он попросил… еще раз отложить заседание)). Прокурор не возражал. Адвокаты, в принципе, тоже не возражали — они еще накануне предлагали такой вариант, с учетом вероятной экстрадиции Льва Саляева. Но предложили суду отменить обеспечительные меры и снять арест с имущества М. Гавунаса. Обеспечительные меры накладываются, в том числе для того, чтобы у потерпевших была возможность возместить свои убытки за счет обвиняемого. Но есть обязательное процессуальное требование: потерпевший в таком случае должен конкретизировать свои убытки. Грубо говоря, если у вас претензий на 100 рублей, неправомочно требовать ареста имущества на миллиард. С конкретизацией вышла незадача. С тех пор, как дело передано в суд, прошло без малого 8 месяцев. За это время можно было подготовить десяток исков, но областная администрация не удосужилась даже подсчитать объем своих требований. Поэтому требование адвокатов выглядит совершенно логично: нельзя держать под арестом имущество, если потерпевший не формулирует конкретных требований по возмещению ущерба.
Очевидно, суд это тоже понимает, но все же принял решение рассмотреть этот вопрос в ходе заседания 1 октября. К этому времени потерпевшей стороне предстоит как-то все же рассчитать объем своих убытков не в количестве акций, нравственных страданиях и иных виртуальных величинах, а в рублях. Видимо, у суда еще теплится надежда, что он с этим справится. Юристы, с которыми мне удалось поговорить, скептически относятся к такой перспективе. Говорят, каким бы ни был расчет, он, вероятнее всего, будет абстрактным. У потерпевших и обвинения было на это более 8 лет. Если за такой срок не смогли посчитать, наивно полагать, что сумеют буквально за несколько дней.
Впрочем, пусть участники процесса как-то с этим сами разбираются. Я же немного о другом. Вот мы тут имеем «Дело Михаила Гавунаса» — возможно, самое громкое уголовное дело эпохи. 8 лет тянулось следствие. Небывалый для уголовной практики случай — обвиняемый несколько лет сам требовал передать это дело в суд, чтобы, при благоприятном исходе, иметь право на реабилитацию. Ну передали, с грехом пополам. И что же выясняется? Сначала прокуратура не может толком объяснить суть претензий и занимается перечислением общеизвестных фактов бизнес-биографии фигуранта. Затем потерпевший не в состоянии сформулировать претензии. За без малого 9 лет не смогли подсчитать, на какую сумму некогда всесильный псковский олигарх якобы нагрел региональную власть?
Если у кого-то закралось ощущение, что я пишу про невиновность Михаила Гавунаса, то отнюдь — пусть суд решит, виновен или не виновен. Но я так думаю, если за 9 лет обвинение и потерпевшие не смогли прийти к общему знаменателю и выработать единую позицию, то что-то в этом деле нечисто. Тут нужно помнить, что в уголовном судопроизводстве существуют два незыблемых правила. Первое — презумпция невиновности. Второе — все сомнения в виновности трактуются в пользу обвиняемого. Это не я так считаю — первым их сформулировал основоположник современного уголовного процесса Чезаре Беккариа, а в наших реалиях закреплено в статье 14 Уголовно-процессуального кодекса РФ.
Что ж, 1 октября продолжится этот суд, который пока больше напоминает фарс. 15 октября будет решен вопрос об экстрадиции Льва Саляева. Не сомневаюсь, в этом деле нас ждет немало неожиданных поворотов сюжета. Жаль только, что за 8 с лишним лет уголовного преследования Михаила Гавунаса, обвинение не смогло толком сформулировать, за что именно судят опального псковского олигарха.
Константин Калиниченко