Курс на Средневековье

За океаном набирает популярность новая разновидность шутки. Первым отметился баскетболист из Кливленда Кайри Ирвинг, который объявил, что сомневается в круглости Земли.

Коллегу поддержал Шакил О’Нил (тот самый легендарный игрок НБА). В прямом эфире радио спортсмен заявил о плоской Земле: «Я постоянно езжу из Флориды в Калифорнию, поэтому она плоская для меня. Ведь я не двигаюсь вверх и вниз под углом в 360 градусов, не осязаю гравитацию и прочую чепуху. Вы видели все эти здания вне Атланты? Хотите сказать, что Китай под нами? Это не так. Земля плоская».

Можно тут же заторопиться с выводами, что, дескать, люди этак шутят и это чувство юмора у них такое изысканное.

Однако, не странно ли, что этот юмор носит откровенно средневековый характер?! Ведь человек – это во многом то пространство, в котором он себя мыслит. То языковое и смысловое поле, где некое «я» предпочитает себя реализовывать. И тут этакий кульбит в эпоху до Коперника и Галилея, с откровенным глумлением над сделанным человечеством минимум за 300 лет.

Может ли подобный поворот не быть знаковым? Не может. Шакил О’Нил, во всяком случае, не Петросян, не Регина Дубовицкая и даже не Джим Керри.

Каждый человек, осознанно или неосознанно, но является носителем того, чему научен (2 Тим., 3, 14). И сама подобная шутка, даже одна попытка шутить в данном направлении, является ничем иным как отражением матрицы сознания, которое скрыто в конкретной черепной коробке.

Заметьте: человек шутит не по восходящей. Не о полетах к далеким галактикам мечтает. Не вечный двигатель пытается изобрести. Не о том думает, чтобы на Марсе однажды зацвели яблони.

А всего-навсего ерничает на тему прогресса. Дескать, а ничего этакого особого в прогрессе и развитии человечества и нет вовсе. Дескать, подумаешь, Земля круглая.

В действительности, мы имеем дело далеко не с шутками, а с очень тревожным симптомом. И называется он пресыщением прогрессом, состоянием утомления от прогресса, когда в попытке оригинальной мысли человек вольно или невольно, но начинает отрицать саму собственную творящую сущность, превращая любую, даже самую линейную, тему в абсурд.

Человек перестает ставить перед собой грандиозные цели, перестает мечтать выполнить пятилетку за четыре года и всё – пиши пропало! Сначала он какое-то время буксует на месте, а затем неизбежно скатывается назад, в идейное и нравственное Средневековье.

Что такое Средневековье? Единого мнения у историков насчет сроков не существует. Чаще всего так обозначается промежуток времени между крушениями Западной Римской империи и французской революцией. Хотя поэт Петрарка употреблял гораздо более точный и более емкий термин «темные века».

В любом случае, смысловой ряд здесь вполне прочитывается. Средневековье есть нечто, что не представляет ценности само по себе, являясь лишь переходным мостиком от одного к другому, хаотическим состоянием неопределенности и абсурда.

Всякое Средневековье можно трактовать и как предреволюционную ситуацию, когда, с одной стороны, из бесформенной куколки вот-вот вылупится некая бабочка. А, с другой стороны, инерция сознания еще слишком велика и жажда оригинальности не простирается далее жажды самоутверждения.

Именно это, кстати, замечала Елизавета Кузьмина-Караваева в своей программной статье «Последние Римляне» (1924): «Вместо того, чтобы накинуться с враждою на древний мир и заставить его вступить в борьбу, - а в этой борьбе, может быть, и обновиться, окрепнуть, по-новому сознать себя, - варвары в первую очередь стали отрекаться от своего варварства, - главного своего достоинства. В то время, как подлинным римским гражданам опостылело уже это высокое звание, варвары стали добиваться признания и за ними римского гражданства. Ну, а в качестве таковых они, конечно, никому не были нужны, потому что выходили все время римлянами второго сорта, и без них римлян было достаточно – настоящих, прирожденных».

Будущая мать Мария верно отметила суть средневекового идейного бульона. Вроде бы и хочется чего-то нового, но и вперед идти не хочется, черпая вдохновение именно в прошлых примерах и прошлом опыте. Так что Шакил О’Нил, если он хотел кого-то удивить, то удивить в принципе не мог.

Впрочем, фактически вся новостная лента сейчас – классическое состояние абсурда и средневекового шарахания от творческой потенции «человека разумного» до священной (или наоборот) оглядки на прежний опыт.

Вспомнить хотя бы историю с меморандумом «О лженаучности гомеопатии», с которым выступила Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при президиуме Российской Академии наук. Где явственно повеяло скорее не советскими расправами над генетикой или кибернетикой, а именно Средневековьем в его классическом, незамутненном виде.

Почему нынешние нападки на гомеопатию различаются с нападками на ту же генетику? Да хотя бы потому, что прежде, отвергая одно – Вавилова и компанию, утверждали другое – практика Лысенко, отвергали далекие перспективы во имя видимого уже сейчас успеха.

Гомеопатия же отвергается сейчас не во имя чего-то, а просто потому, что она не может быть объяснена традиционными медицинскими методами. Дескать, мы этого не понимаем, доказать не можем, а, значит, запретим и заклеймим. Дескать, женщина очень красива и мужики рядом с ней живут с врожденными вывихами шей – значит, женщина – ведьма и должна быть немедленно сожжена.

Хотя взять тот же принцип микродоз, вплоть до молекулярного уровня. Откуда он? Да просто потому, что гомеопаты работают с ядами или нерастворимыми веществами, которые для их поглощения человеческим организмом должны быть доведены до молекул.

Спрашивается, как дать человеку какой-то камень или минерал внутрь? По своей структуре он не впитается в желудке, отсюда и бесконечное толчение в ступке с сахарной пудрой. Или яд, который изначально не будешь пить стаканами.

В принципе гомеопатия с ее лозунгом «Подобное лечится подобным» выросла из народной медицины, равно как и вакцинация. Ту же оспу в Китае лечили тем, что кормили людей чешуйками оспы. Кто-то умирал от такой терапии, но кто-то и не заболевал.

С равным успехом лженаукой можно признать все, что непонятно – и святость крещенской воды, и исцеления от мощей святых… Хотя всякая объяснимость условна и зависит лишь от того, что люди договорятся между собой называть критерием истины.

Иначе просто смешно кричать о «лженауке гомеопатии» и тут же идти в церковь ставить свечки, как говорится, теми же самыми руками. Это напоминает присуждение шведскими академиками Нобелевской премии рокеру Бобу Дилану, которым очень хотелось быть свежими и креативными, а потом, когда Дилан откровенно положил и на премию, и на академиков, даже не приехав на церемонию вручения, не говоря уже о том, чтобы выступить с «Нобелевской лекцией», то начали бурно обижаться.

Секретарь Сара Даниус, например, вообще пригрозила не выплатить Дилану его 911 тысяч долларов, если тот не соблаговолит до 10 июня сделать хоть какое-то уважительное телодвижение по отношению к самой-самой великой премии современности. Но, чего, спрашивается, вы хотели? Не отматерил рокер – уже хорошо.

Очередная сценка средневекового абсурда разыгралась на днях и во Франции. Уже осужденный на два пожизненных срока территорист-левак Ильич Рамирес Санчес получил-таки третий пожизненный срок!

Видимо, предполагается, что мужик умрет себе, потом воскреснет и опять начнет жить, как ни в чем ни бывало до третьего пришествия. Называть этот бред с тремя пожизненными тюремными заключениями торжеством правосудия можно только под очень большим наркозом и исключительно на плоской Земле.

Может, и не шутил вовсе Шакил О’Нил?

Андрей Канавщиков