Егору Летову пой, революция!

Уход из жизни 19 февраля 2008 года у себя дома в Омске от остановки сердца легендарного лидера панк-группы «Гражданская оборона» Игоря (Егора) Летова подавляющим большинством российских СМИ замечен не был. Дружно воды в рот набрали также телевидение и радио, много и охотно говорящих про что угодно, но только не о Летове.

Про 60-килограммовые гамбургеры – пожалуйста. Про то, как какой-то тип не пожелал держаться за руку с Николя Саркози – хоть по пять раз на дню. А Летову в лучшем случае посвятили парочку сообщений Интернет-сайты. Даже 43-летний возраст Егора не стал приманкой для столичных масс-медиа, чтобы порассуждать о «скоропостижности» или просто пожалеть нерядового в общем-то музыканта постсоветской России.

Его не оставили в покое и после похорон. В паническом страхе перед смертью Летова, рисковавшей стать культовой, аккурат к 40 посмертным дням была вброшена информация на грани компромата про то, что якобы рокер скончался «от острой дыхательной недостаточности, развившейся из-за отравления алкоголем – этанолом». Это сообщение РИА «Новости» появилось 24 марта со ссылкой на старшего помощника руководителя следственного управления следственного комитета при прокуратуре РФ Е. Павлову.

Суть комбинации понятна. Было очень важно представить смерть Летова как следствие банальной пьянки. И информацию эту эксперты, похоже, намеренно берегли до 40 дней, наверняка, зная, что кто-то захочет помянуть Егора. Дескать, смотрите, чудаки, кого вы поминаете!

Медийные зубры сразу поняли: если уж про живого Егора Летова и его «ГрОб» они молчали партизанским молчанием, то мертвый он для них опаснее во много раз. Он не просто собственным примером доказал, что «пластмассовый мир победил», он ушел именно на пике окрестного «картонного набата», ушел от бесполезности попыток хоть как-то адаптироваться к изначально враждебному и безразличному социуму.

Показательно, что финальным аккордом бунтаря, матерщинника и кумира уличных подростков стал вопиюще нетипичный для «Гражданской обороны» альбом «Зачем снятся сны» (2007). Ошарашенные критики выпали в осадок, пытаясь осмыслить это «не обвинительное заключение, не военную тайну и не вечную весну в одиночной камере». «Сияющий» вопиющей лирикой альбом Летова словно перебрасывал мостик от традиционного панк-рока к надежде. Он словно старался в эти последние земные дни успокоить новые поколения бунтарей, слушавших его классическое:

Всего два выхода для честных ребят.

Схватить автомат и убивать всех подряд

Или покончить с собой,

Если всерьез воспринимать этот мир.

Как Лимонов, ставший другим после рождения сына, так и Егор Летов что-то увидел в своих последних «снах». Увидел подтверждение возможности для монетки «упасть третьей стороной». Увидел надежду спастись от того тотального саморазрушения, что более 20 лет несли его песни. Он попытался опровергнуть свои же максимы про то, что человека нужно сначала похоронить, а потом убить. Он отчаянно и дерзновенно искал выход из своих же логических построений:

Я ненавижу красный цвет,

Уничтожай таких, как я.

Но не получилось! Поскольку мир не иносказательно, не поэтически, а реально стал в постсоветское время пластмассовым. Егор Летов думал, что, воспевая коммунистическую революцию и Бухенвальд с Освенцимом для разной контры, он играет в задорную юношескую игру с адреналином и романтикой, но «сны» 2007 года не принесли долгожданного пробуждения.

Оказалось, что «внутри твоей стерильности» не образно, не поэтически, а натурально и буднично «воняет колбасой». Оказалось, что песня «Лоботомия» является просто настольным пособием для практикующих политтехнологов, только словами они оперируют другими, не летовскими:

Ветер в поле закружил – 4 раза

Лоботомия – 4 раза

Поздний дождик напугал – 4 раза

Лоботомия – 4 раза

Зацвела в саду сирень – 4 раза

Лоботомия – 4 раза

Так и ожидаешь, что где-то в середине куплета к пению Летова подключится какой-нибудь Глеб Павловский и предложит собственную формулу экспрессивной промывки мозгов:

Нацпроекты победят – 4 раза

Лоботомия – 4 раза

Экономика растет – 4 раза

Лоботомия – 4 раза

Вспоминаю, как 10-летие создания группы «Гражданская обороны» в 1994 году «Комсомольская правда» отметила политическим памфлетом «Гражданская коррозия русского рок-н-ролла». Там в одну кучу были смешаны группы «Коррозия металла» и «ГрОб» с ярлыками про «обыкновенный русский фашизм» и про баловство с «чумными палочками». Там всерьез говорилось про политическую ангажированность Летова и про его знакомства с Дугиным и Прохановым. А венцом разоблачительного пафоса «Комсомолки» стала публикация почти полного и почти правильного текста песни «Про дурачка» с неувядаемым слоганом: «Идет дурачок по лесу, ищет дурачок глупее себя».

Забавно, но вечный бунтарь и революционный романтик Летов, написавший «Я всегда буду против», превращался в некоего члена РСДРП и НСДАП вместе взятых. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Хотя был ли на самом деле Егор Летов закоренелым политиком и завсегдатаем политических тусовок? Вряд ли.

Его классическое «Все идёт по плану» настолько противоречиво по духу и стилистике, что не может быть близко полностью ни белым, ни красным. Или вот, например, его песня «Тоталитаризм»:

Красный сигнал – условный рефлекс.

Тоталитаризм, тоталитаризм.

Собаки Павлова исходят слюной.

Красное время, тотальный синдром.

Тоталитаризм, тоталитаризм.

Мы все выделяем желудочный сок.

Красные дни, тотальное время.

Тоталитаризм, тоталитаризм.

Мы все одобряем тотальный рефлекс…

Мы все одобряем тоталитаризм.

Эта песня что, способна порадовать содержанием членов КПРФ? Или вы всерьез полагаете, что этот аутсайдерский надрыв может быть востребован и после некоей победы некоей новой революции? Конечно же, нет! Любая перемена политических декораций не переменила бы отношения Летова к миру, как к миру, где человеку некомфортно и холодно.

Увы, это не было изощренным юмором, когда он итожил: «Я – некрофил. Я люблю себя». То есть вычитал себя из списка живых, из того круга, где выше всего ценятся умения подлости и лжи, низости и коварства. Даже революция по Летову разве эта то самое действо, которое под руководством единственно верной партии, сплоченными рядами, вершится в стиле «Варшавянки»? Нет, у него и в помине нет никаких «смело, товарищи, в ногу». Он выдает некий экстракт из Махно и абстрактной очистительной процедуры, вроде такого:

Ветер зовёт, знамя горит, небо поёт,

В небе пылает песня.

Пой, революция!

То есть революция как выход для среднестатистического думающего и страдающего человека подняться до новых высот, до нового осознания себя в окружающем мире. Своей аудитории Летов давал мечту о том, что их сегодняшняя нищета и грязь – не навсегда. Пусть ты горбишься сейчас на тупой работе за гроши, пусть ты живешь в общежитии и никогда не получишь квартиры, пусть ты умрешь безвестный и задавленный бытом, но ты имеешь надежду, говорил своими песнями Егор Летов.

Пусть власти тебя считают быдлом и электоратом, врут про небывалые экономические успехи и якобы невиданный авторитет России в мире. Пусть ты вынужден занимать у соседей десятку до получки, но по своему внутреннему миру ты ещё ого-го! Ты ещё можешь поднять знамя и пойти на баррикады, где будут красивые женщины, где будет яркая жизнь и ещё более яркая смерть. «Винтовка – это праздник»!

Характерно, что Дугин, которого в демократическо-доносительском порыве привязывали к Летову в 1994-м, сейчас благополучно публикуется в правительственной «Российской газете», очень сочувственно отзываясь о Путине, а Проханов спокойненько позирует на фотографиях под голубыми флагами «Единой России» и ни на йоту от этого не комплексует. Один только вечный одиночка, неприкаянный, расхристанный, неудобный, нескладный Егор Летов, как всегда был один, так им и остался. Вечно чужой для всех, да и для себя тоже!

Еще в ранней своей песне «Зоопарк» из альбома «Поганая молодежь» он пел:

Я ищу таких, как я,

сумасшедших и больных…

А когда я их найду –

Мы уйдем отсюда прочь,

Мы уйдем из зоопарка.

Не ушел! Пластмассовый мир, патологически нормальный, а потому чудовищно безумный, мир, такой обманчиво-инертный и приторный, которому Егор Летов давал оправдание и смысл в глазах миллионов неудачников и аутсайдеров, однажды должен был сдавить челюсти по-взрослому. 43-летний подросток бессильно схватился рукой за сердце, словно за гитару.

Рано утром нас найдут,

Похоронят и убьют!

Андрей Канавщиков