Ничего кроме будущего
Помимо экономической, политической и общекультурной деформации, глобализация создает и мутацию личностную. Человек вместо проживания в своем месте, где он действительно живет, нагружает себя проблемами и событиями, которые он видит не своими глазами, на которые не влияет, но, наоборот, которые влияют на него. Вместо обустройства своего, вроде бы, родного начинается рефлексия, точнее, псевдорефлексия чужого, увиденного в интернете, по ТВ, в туристической поездке. Начинается переживание, примерка на себя того, что кажется привлекательным, а потому близким и понятным или непривлекательным, а оттого безусловно недопустимым. Симпатия, испытываемая к феномену, порождает собственные, порой совсем не связанные с первоисточником смыслы в голове симпатизирующего.
Конкретное место и время, в котором существует человек, превращается в материал для мелькающей под аккомпанемент секундомера текущей жизни. Место и время, кусочек эпохи, становятся просто ресурсом для того, чтобы съездить в отпуск, купить новую вещь или элементарно выпустить пар. Иными словами, они становятся расходниками для работы механизма постоянного возобновления ощущений. Более того, наличное бытие, бытие здесь и сейчас, чем дальше, тем больше теряет статус реальности.
Сама реальность все больше становится результатом ощущений, мнений, впечатлений.
Пресловутый «ящик» здесь – лишь козел отпущения, граница оправдания, позволяющая сказать: «я его не смотрю …» и поднять свои выводы выше позиции тех, кто его смотрит. Действительно, благодаря отточенности технологий современных ТВ-программ, все они, от новостей до комедий, превратились в идеальный шоу-продукт, своего рода внутривенные инъекции ощущений, утоляющие ломку проще и быстрее всего. Впрочем, другие формы масс-медиа ушли от ТВ совсем недалеко. Различие только в применении иной методики, которая требуется иной формой иммунитета аудитории. Что до результата, он тот же самый: потребителю предоставляется очередное видение, упраздняющее врожденную направленность человеческого сознания и заменяющее эту внутреннюю активность на внешнее правило. Предъявляемый стандартный набор тем, где в центре стоит не фундаментальный вопрос «что?», а прагматическое любопытство «как?» или даже «сколько?», позволяет человеку не думать, на какой земле он стоит. И стоит ли. И на земле ли.
Понятно, что в такой ситуации существенно меняются способы достижения геополитических, экономических и иных социальных целей. К примеру, то, в чем сами украинцы разобрались бы и хорошо, и быстро, превратилось в многомесячный, а если не забывать об «оранжевой революции» 2004 года, то многолетний сериал, где в главной роли вовсе не Украина или Россия, или, на худой конец Америка, а мотивированность аудитории. В сторону разговор о братских отношениях или «цивилизационном выборе между демократией и тиранией»! Туда же пересуды о перераспределении экономического и политического влияния на планете. Главное - чтобы какой-нибудь американец или европеец всегда помнил про «русскую угрозу», украинец – про жадных до его земель москалей, русский – про пятую колонну, которой конечно же нет, но усы ее торчат из каждого темного места (благо в России углов таких немало).
Главное - чтобы всякая идея, рождающаяся в голове человека, резонировала с системой образов и ассоциаций, созданной в рамках нового, глобального человечества. Чтобы человек думал не «об искреннем своем», а о парламенте, не о детях, а о санкциях. Чтобы вопрос реформ, оптимизаций и регламента не мог быть закрыт ни одной конкретной судьбой, которая давно уже стала среднестатистической. Чтобы дела решались системно, а не по существу.
Чтобы поток сознания, в который трансформировалось современное бытие, не обращался слишком к образам веры, земли и предков, образам, несомненно устаревшим и вредным. Чтобы любые темы, прежде всего фундаментальные, превратились в повод для сарказма и иронии.
Чтобы у человека не осталось ничего кроме будущего. Будущего, которое никак не может наступить из-за того, что нет ни прошлого, ни настоящего.
Константин Шморага