Ближе к истории

Одна и также история может выглядеть как несколько совершенно разных - в зависимости от того, кто и как историю эту рассказывает. Поэтому идея проекта «100 главных документов российской истории» относится к числу тех, которые стоит, безусловно, поддержать.

Кроме логичной попытки понять свое прошлое и настоящее, не присоединяясь к чьему-то мнению, не споря с кем-то, а прикасаясь к тому что, что нам оставили сами эпохи, здесь есть даже чисто эстетический элемент. Ведь не всякое исследование, даже весьма объективное, способно передать, что называется, аромат эпохи, а это существенная часть смысла. Вот наша эпоха пахнет порохом, финансовыми новостями, рекламой, интернетом и shopами. Отсюда и смыслы, которые мы стараемся подчеркнуть во встречаемых нами событиях. Нам кажется это естественным и даже необходимым.

Понятно, однако, что так было не всегда. До масштабного расколдования мира, произошедшего совсем недавно, хотя и далеко не до конца, человек обращал внимание и на другие вещи, да и делал он это по-другому. Достаточно сравнить нынешние «истории успеха», так или иначе воспроизводящие миф «американской мечты», и народные сказки (кстати, тоже отнюдь не развлекательные тексты, вполне пригодные для понимания истории). Внешне они вроде бы и похожи, но не более того. Полцарства достается главному герою не потому, что он к чему-то такому стремился и из кожи вон лез, а в качестве небольшого, но приятного бонуса. И вовсе не для удовлетворения этого героя, а для «счастливого царствования», на благо подданным и всему миру, потому что добро в итоге должно победить зло.

За столетия существования исторической науки создана не одна работа, устанавливающая логику событий человеческого существования. И чем более научно совершенными становились теории, тем меньше они касались человека. Ситуацию не сильно изменило и появление «Новой исторической науки», благодаря которой родился «человек во времени». История по-прежнему дрейфовала в рафинированные дали объективных закономерностей, все менее затрагивая человека за живое. Результатом подобных превращений стало обилие манипуляций и «простых решений», которые в итоге сформировали представление об истории как своего рода хозяйственной тряпке, которой каждая власть наводит угодный ей порядок.

Кстати, современная проблема утери интереса к прошлому, к русской истории и культуре, по поводу чего бьют тревогу многие интеллектуалы, да и не только они, - как раз в таком небрежном релятивизме. Если в истории нет человека, а есть только интересы определенных групп, соотношение и роль которых будут тут же переписаны, лишь только изменится «роза ветров», нужна ли история вообще?

Здесь как раз показательно отношение к прошлому в еще традиционных обществах. На том же Кавказе, например. История здесь – не научная дисциплина, необходимая для прохождения ЕГЭ, общей образованности или для продвижения по социальной лестнице, а прежде всего результат действий отцов и дедов. При этом никто не станет утверждать, что историю творят сами люди. Люди - причем, совершенно конкретные, близкие самому человеку люди делают выбор между честью и бесчестьем, правдой и кривдой, добром и злом. Это и воспринимается как закономерность истории. Что-то похожее есть и в письмах с фронта, когда человеку не до обобщений, да и терять нечего. Кстати, жаль, что подобные источники – письма и дневники участников событий, – почти не включают ни в подобные списки, ни тем более в учебники. Ведь они хотя по-своему, но не меньше, чем речь Сталина, рассказывают историю.

И это рассказ не о движущих силах и неумолимых причинах, а о живых людях, самих живых людей, с которыми все это было.

Константин Шморага