История как продажная девка российского капитализма
Государственная Дума готовится принять закон, согласно которому наказание будет грозить каждому, кого уличат в распространение через Интернет «лжи о действиях СССР во время Второй мировой войны». Если документ будет принят, то многие поисковики (псковичи в этом смысле не исключение) могут оказаться в местах не столь отдаленных
Что есть истина?
Напомним, что на днях правительственная комиссия по законодательной деятельности одобрила применение уголовной ответственности за распространение «заведомо ложных сведений» о деятельности СССР в годы Второй мировой. Для полноты картины отметим, что эта формулировка уже заложена в действующую статью УК РФ (354.1), где прямо говорится о том, что всякому, кто распространяет «… измышления, порочащие советский государственный и общественный строй», грозит до трех лет лишения свободы». Однако этой нормы сидельцам на Охотном ряду показалось мало, поэтому в недрах нижней палаты Российского парламента родился еще один драконовский документ, автором которой выступила вице-спикер Госдумы г-жа Яровая. По словам члена правления Международного «Мемориала» Александра Черкасова, в советской практике подобная «заведомая ложность», как правило, не доказывалась, ибо все исходили из того, что подобное «общепринято».
«Советская картина истории, история СССР, история отношений СССР с остальным миром в значительной мере состояла именно из заведомо ложных измышлений. Полагаю, что на защиту именно этих заведомо ложных измышлений в Интернете и направлен новый законопроект», - высказал свою позицию правозащитник, добавляя, что «легализация инициативы (г-жи Яровой) станет серьёзной проблемой для историков». Увы, но эти опасения не напрасны, потому что Следственный комитет России уже объявил о создании спецподразделения по расследованию преступлений, связанных с «реабилитацией нацизма и фальсификацией истории». Не получится ли так, что истина в ее последней инстанции будет определяться не в университетской аудитории, а в кабинете у следователя? – интересуются эксперты, однако ответа, к сожалению, не находят.
Вопрос о том, что сотрудники правоохранительных органов не профессиональные историки и, грубо говоря, не компетентны разрешать ее парадоксы, кажется, мало кого волнует. И это при том, что формирование представлений о войне у нас, по сути дела, отдано на откуп масс-медиа (о средней школе скромно умолчим), для которых важна не суть событий, а эффектная картинка. Маразм, типа, фильма «Т-34» и ему подобных киноподелок - лишнее тому подтверждение. Что же остается в массовом сознании? Увы, набор штампов, который прост и бесхитростен. Если нужно изобразить солдата вермахта, то его непременно показывают с закатанными рукавами серой униформы и «шмайсером» наперевес. Плюс - обязательная губная гармошка.
Его антипод - советский солдат чаще всего изображается вооруженным трехлинейной винтовкой образца 1914 года с трехгранным штыком. Передвигается он, как правило, пешком или на шелудивом одре, которому дарит свою любовь и последний сухарь. У немцев для этих целей имеются грузовики, мотоциклы, БТРы. Не в лучшем виде выглядит и командный состав нашей армии - командиры полков, дивизий. Большое начальство измывается над ним как может, вынуждая бросать сотни бойцов на пулеметы. Кроме того, хуже вшей «кусают» офицерский корпус и особисты с гадкими лицами, и т.д. Как пишет известный российский историк Алексей Исаев, картина несколько утрированная, но в целом - вполне узнаваемая. Однако это, так сказать, быт. Еще больше намешано в постсоветской, типа, исторической литературе, что, однако, не мешает основной массе «профессиональных патриотов» воспринимать написанное как истину в последней инстанции. Чтобы не быть голословным, возьмем наш богоспасаемый город.
Фейк победы раздавайся…
Может быть, кто-то не задумывался, но история его оккупации и последующий послевоенный период тоже хранит много загадок. Начнем с количества погибших жителей областного центра. Если верить версии, которая бытовала еще с советских времени, то за четыре года оккупации погибло почти 200 тысяч псковичей. Увы, но, ошарашивая гостей этой цифрой, некоторые экскурсоводы не берут себе за труд вспомнить: а сколько в Пскове вообще тогда проживало народу?
На момент начала войны в нем насчитывалось порядка 62 тысяч человек. В первые две недели было мобилизовано около 15 тысяч. Таким образом к 9 июля 1941 года, когда немцы вошли в город, в нем оставалось менее 50 тысяч. К весне 1944 года псковичей оказалось и того меньше, потому что фашисты отдали приказ вывезти все мирное население с территории, которая относилась или прилегала к линии обороны «Пантера». Не мудрено, что после успешного штурма в городе насчитали немногим более ста человек, которым удалось спрятаться по подвалам и погребам. Другими словами, при всем кошмаре оккупационного режима, говорить о 200 тысячах погибших не приходится.
Также не подтверждается и сам факт штурма города, который, по словам директора фонда «Достоверная память», писателя Юрия Алексеева, ни что иное, как героический, но все-таки миф - его опровергает даже немецкая кинохроника. Еще к «заведомо ложным сведениям» можно отнести и число мест расстрелов, количество погибших. Касается это, например, того же самого Моглино, где, если верить советской цифири, было уничтожено около трех тысяч человек. Однако раскопки, которые проводились этим летом, назвали куда более скромную цифру: всего там были найдены останки 51 человека.
Пущать не велено?
По словам Юрия Владимировича, разночтения, а порой и откровенные фальсификации встречаются, к сожалению, довольно часто.
«Например, в донесении одного из генералов, который командовал войсками, бравшими Псков, есть упоминание о лагере смерти «Шталаг-372» - ныне это ул. Юбилейная. В нем сообщается, что там погибло и было захоронено около трех тысяч военнопленных. Откуда взялась эта цифра? - сказать не могу, но позже мне довелось работать с документами, из которых следует, что в «Шталаге» сгинули чуть ли не 75 тысяч. Опять загадка: какие материалы послужили основой для таких выводов? Найти на нее ответ так и не удалось. Тем не менее, эта цифра по-прежнему гуляет по страницам разного рода отчетов, изданий, вызывая у специалистов профессиональное недоумение», - продолжает наш эксперт.
Подозрительны по вранью и свидетельские показания той поры. Например, в районе Крестов установлен памятник, на котором есть надпись, что здесь был концлагерь, в котором погибло почти 68 тыс. советских патриотов. Псковские поисковики провели анализ карт аэрофотосъемки тех лет и пришли к выводу, что никакого лагеря там не было, а была… мастерская, в которой работали около сотни военнопленных. Однако «свидетели», опрошенные сразу после освобождения города, утверждали, что «колючка» огораживала территорию лагеря чуть ли не на семь километров, а тела погибших немцы сбрасывали в небольшой пруд, расположенный поблизости, и это тоже не соответствует реальным фактам. Для справки: в конце 60-х годов прошлого века этот водоем осушили (сейчас на этом месте стоит памятник Советской армии) и на дне нашли только пару ржавых велосипедов.
Тем не менее, фейк о Крестовском концлагере продолжает будоражить общественное сознание. При этом действительно мемориальные места варварски застраиваются без раскопок. До сих пор в Пскове памятен скандал, который разгорелся при возведении нового микрорайона на улице Юбилейной. Место массового расстрела псковичей этим летом было обнаружено в районе деревни Андрохново, где ранее с одобрения губернского начальства был построен т.н. «Белка-парк». Увы, но примеров подобного рода можно привести немало. Однако, когда дело дойдет до правоприменения нового закона, то те же самые поисковики могут иметь бледный вид перед лицом «исторически подкованного» следователя - перед ним ведь не стоит задача докопаться до истины, а отправить в места не столько отдаленные особо любопытных, которые сунулись туда, куда «пущать не велено».
«При этом дознавателям будет невдомек, что история той же Великой Отечественной войны писалась уже после Победы, как правило, в райкомах и горкомах партии, куда сверху спускалась вполне конкретные директивы. Сколько должно быть «жертв», сколько уничтожено фашистов, сколько попало в плен и т.д. Поэтому сейчас мы и видим такое количество нелепиц, что, собственно, и показали раскопки в этом году, - продолжает Юрий Владимирович. – Если говорить о законопроекте Яровой, то его главный недостаток заключается в том, что он не содержит конкретных рамок, нарушение которых должно караться. Ответ на вопрос, что такое «заведомо ложные сведения» в нем отсутствует. Как следствие, его правоприменение может скатиться до привычной у нас ситуации, когда, образно выражаясь, дорожные правила на конкретном участке трассы будет устанавливать тот, у кого в руках полосатый жезл. В этой связи логичнее будет, если депутат Валуев вкупе с г-жой Исинбаевой – экспертом по конституционному праву напишут историю Великой Отечественной войны и выпустят ее в свет под редакцией г-жи Яровой. Тогда будет хоть какая-то ясность…»
Добавим уже от себя, что внести ясность могут не только полицейские меры, а серьезная поисковая и разъяснительная работа, проведение объективных расследований, публикация архивных данных, которые в настоящее время по какой-то странной, но, увы, необъяснимой причине остаются закрытыми для широкой публики. Всё это в конечном счет помогло бы убрать ненужный флёр политизированности с темы Великой Отечественной войны, избавив общество от назойливой опеки тех, кто стремится превратить историю в продажную девку российского капитализма. И последнее… Ранее в рамках т.н. конституционной реформы российское государство взяло на себя обязательство по защите «исторической правды». Судя по неуклюжему законопроекту г-жи Яровой, первый, но вполне предсказуемый шаг в этом направлении уже сделан.
Юрий Моисеенко