Соседки по несчастью

ПЛН представляет вашему вниманию очередную публикацию в авторском блоге псковской журналистки Виктории Голубковой. Врачи поставили ей страшный диагноз, и сейчас она мужественно борется с тяжелой болезнью. Как не опустить руки, не сдаться и не впасть в уныние в сложной жизненной ситуации? Ответу на этот вопрос и посвящен блог Виктории Голубковой.

- Вика, вы можете помыть мне волосы?

Соседка по палате отделения химиотерапии в институте Блохина — милая и интеллигентная. Только что ей поставили катетер, куда-то в шею, и на затылке прядь — в крови.

- Нужно ее вымыть, а то слипнется, потом не отдерешь, - озабочена женщина.

Идем мыться. Прядь уже слиплась, в раковину капают красные капли, потом красный ручеек. Потом падает прядочка волос. Потом еще одна...

- Сейчас, уже заканчиваю, - говорю.

- Что там, волосы выпадают?

- Да нет, одна волосинка только. - Мне так жалко ее, не хочется расстраивать. Красивые волосы, до плеч, густые. Собираю упавшие прядки в кулак, потом выкину где-нибудь.

За время вояжей по больницам я перезнакомилась, наверное, с тридцатью или сорока соседками. С кем-то ржали до умопомрачения, с кем-то обменивались телефонами. Недавно звонок:

- Вика?

- Да-а, - какая-то Анна Н., кто такая.

- Ой, я, наверное, ошиблась. Мне другая Вика нужна, извините.

Тут по голосу понимаю, что это моя еще февральская соседка по палате в питерском онкоцентре. Сыну, помню, 12 лет, и в больницу она взяла его книжку, которую я там быстренько прочла, отличная подростковая книжка. Я помню еще, что Ане было не очень хорошо, что ее рак вернулся через 10 лет. И сейчас я рада, что просто слышу ее голос, что она жива.

Мне почему-то очень жалко тех, с кем я лежу в палатах. Жалость накатывает при знакомстве. Я смотрю и думаю — какая молодая, и уже рак. Или — только на пенсии жить начала, и вот. В общем, вне зависимости от возраста.

- А я из Симферополя. Вот, летаю сюда. - Полненькая симпатичная девочка, лет 25 на вид. Челка, как у пони, глаза-вишни.

- Рак кости был пять лет назад, операцию сделали, химию, а лучевую нет. И вот сейчас, говорят, метастазы в легких.

Я вижу ее полчаса, она заселяется, а я уезжаю. Она уходит на процедуры. Поставив сумку, пишу ей на бумажке: «Поскорее поправляйтесь! Удачи!» Пусть бы так и было.

- А у нас в Сибири Тулеева очень любили, - рассказывает в другой приезд новая соседка, 70-летняя медсестра Галина, замечательная, с каким-то особенным юмором.

- А чего вы в такую даль-то мотаетесь, неужели нет у вас там онкоцентра?

- Есть. Но, говорят, воду лили вместо химии, сейчас судятся там одни...

Ну, в общем-то, ничему не удивлюсь.

Сакраментальный вопрос «За что мне это такое» я услышала только один раз. Сижу в приемном покое, жду вызова к терапевту (допуск нужно получать перед каждой «химией»). Рядом на свободное место подсаживается девушка, лет 30 по виду. Хорошо накрашена, стильно одета. И сразу тараторит, наклоняясь ко мне:

- Я вот не знаю, за что мне это. Вот рак этот. У меня трое детей! Младшему годик. А я здесь. Вот за что? У меня же маленькие дети.

Я и сейчас пишу это, вспоминаю ее, и мурашки по коже...

А мои соседки — они в основном все позитивные. И главное — в меру разговорчивые. Было два исключения из этого правила, и их я запомню надолго. Со второй, дамой из Подмосковья, в роскошном парике, я пробыла в одном помещении пару часов — я, опять же, выписывалась, а она наоборот. Всю эту пару часов шел бодрый бесперебойный монолог. Я за два часа узнала все — где работает, какой хороший домик на даче, какие продукты предпочитает, что дети говорят про ее замечательный паричок, что пробки надоели, а погода, наоборот, радует, и это далеко не весь список тем.

А первая — это Тамара. Она произвела на меня неизгладимое впечатление. Мартовским днем мы с ней заселились в одну палату.

- Ох мы с вами наговоримся! - она почти облизнулась! Худенькая старушка, крашеная брюнеточка, мятный спортивный костюм и тапочки в тон, бигуди, крема, салфеточки.

- Я одна живу, не с кем поговорить.

Ой, мамочки. А мне тут с ней пять дней лежать.

Первый вечер прошел опять-таки в монологе. На второй день Тамара с торжеством выложила передо мной свою библиотечку — книги об истории Петербурга и разных деятелях.

- А вы знали, что...

Некоторое время я закрывалась мобильным телефоном и из-за него отвечала, что все есть в интернете. Кульминация нашего литературного диспута наступила, когда Тамара раскрыла томик, сделала два шага вперед и сказала:

- Давайте, Виктория, я вам почитаю.

- Нет! - крикнула я с интонацией «Я рыбу не ем!». - Я, понимаете, на слух плохо воспринимаю.

Как замечательно, что Тамара на меня обиделась. Три дня мы провели в благословенной тишине.

А вообще они все хорошие, даже которые разговорчивые. Они все хотят жить, и все живут, строят планы, растят детей или нянчат внуков. И дай Бог им всем здоровья. И вам.

Виктория Голубкова