«Культурная контрреволюция» Стрекаловского

05.07.2019 21:08|ПсковКомментариев: 1

Эхо Москвы в Пскове (102.6 FM) представляет авторскую программу Юрия Стрекаловского «Культурная контрреволюция». Псковская Лента Новостей публикует текстовую версию выпуска программы.

Говорить о культуре всегда было делом, культуре противном.
Теодор Адорно.

Здравствуйте, снова 15 минут о культуре.

Довольно долго не было меня в эфире: уезжал; готов поделиться впечатлениями.

Был далеко, за границей и был близко в России.

Первое и главное впечатление от путешествий — «как же похорошела Москва при Сергее Семеновиче Собянине». Давно там не доводилось подолгу бывать, а в этот раз проездом задержался на неделю в связи с одной интересной конференцией и Чеховским театральным фестивалем. Слушайте, на самом деле, потрясающий, восхитительный европейский мирового уровня город, освободились от лужковского и советского мусора — от ларьков, от паутины проводов – проспекты и улицы. Свидетельствую: Москва сейчас – это спокойный, удобный, безопасный, очень красивый, необычный, старинный и современный город, в котором всё радует и из которого мне впервые в жизни не захотелось уезжать. Особенно оглушительно это впечатление сработало на контрасте с заплеванным, загаженным Дюссельдорфом, в котором пришлось провести несколько дней до этого. Я не шучу, действительно, очень впечатляет то, что происходит в Европе и России сейчас — на контрасте.

О европейских впечатлениях: рядом с Дюссельдорфом, в Крефельде, удалось осмотреть интересную церковь, вспоминаю об этом, потому что в прошлой передаче я как раз говорил о современной церковной архитектуре. Ну как современной? В архитектуре 20 века, которая каким-то образом коррелирует со средневековой древнерусской архитектурой, в частности упоминалось имя Ле Корбюзье и название Нотр-Дам-де-О, которые парадоксально связаны с псковскими храмами; равно как и храмы Русского Зарубежья, например, церкви в Чизвике, в Мюнхене и в Париже на Сен-Жермен-де-Пре, которые чрезвычайно похожи на псковские храмы и цитируют их.

Собор в Чизвике (Лондон).фото: Wikipedia.org)

Итак, было знакомство с интересным православном храмом в городе Крефельде, он был построен в конце 50-х годов, это такая популярная в то время модернистская архитектура. Построен он был как католический храм святого Франциска Ассизского, а сейчас стал православным: три года назад он был освящен во имя святой великомученицы Варвары. Это, кстати, довольно распространённый сейчас пример, когда бывший католический или протестантский храм становится в современной Европе православным.

Архитектура церкви вновь отчасти наследует традиции православного храмового зодчества, но не напрямую, а через ее освоение модернистской церковной архитектурой 20 века, в первую очередь уже упоминавшегося выше Ле Корбюзье: суровая фактура белых бетонных стен, лишённых какого-либо декора, прихотливо расположенные узкие окна, прорезанные в мощных стенах, отсылающих к романской и древнерусской архитектуре, абстрактные витражи, море света в интерьере. Если интересно, посмотрите, пожалуйста, в Интернете, там есть очень много ссылок и изображений храма в Крефельде, Западная Германия, неподалеку от Дюссельдорфа.

Фото: rok-krefeld.de

Такие вот вкратце впечатления от путешествия. А финальное впечатление — это возвращение в родные пенаты, в город Псков, о котором кто-то сказал, что «Псков это город, в который очень хорошо возвращаться».

Так оно, конечно, и есть, но в этот раз Псков – опять же по контрасту произвёл очень тяжёлое впечатление. По сравнению с Москвой, и бросился в глаза не ожидаемый и понятный контраст между бедностью и богатством, а вот различие в темпераменте и стиле. Насколько я понимаю, Псков очень активно готовился к Ганзейским дням, и самое ужасное, что прямо кидается в глаза это сочетание кошмарной, в худшем значении этого слова, ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ запущенности с лихорадочными, суетливыми, комичными попытками придать ему хоть какое-то «благолепие», хоть как-то «замести мусор под ковер». Это ужасно все выглядит, даже не трогательно, а просто отвратительно, как раз на фоне очень спокойной огромной столицы, где «благоустройство благоустроено» и работает как часы.

Ещё раз: я не о бюджетах, а о стиле работы и об общем впечатлении. Спокойный ухоженный мегаполис и суетливый загаженный провинциальный городок. В этом уравнении хоть какие-то члены хорошо бы поменять местами.

Но поговорить хочу о другом. Ганза пришла и ушла, тут просто нужно было эти три дня потерпеть. А у нас появились два капитальных, так сказать, «культурных объекта», которые останутся на улицах, если не навсегда, то, видимо, надолго. Вернувшись домой, я обнаружил новый памятник, причем настоящий, масштабный, монументальный. И новую церковь.

Краткому обзору этих двух объектов я посвящу оставшееся время передачи.

Сперва о памятнике.

Он появился на пересечении улицы Труда и проспекта Энтузиастов; называется «Стражам границы». Открылся он аккурат в день пограничника, 28 мая нынешнего 2019 года.

На граненом белом постаменте круглое сооружение, которое представляет из себя несколько фигур, окружающий некий объект, увенчанный крышею. В целом, композиционно всё это, конечно, не ново, и хорошо, что не ново, а традиционно. Композиционное решение отсылает нас к таким замечательным и всемирно известным памятникам как Тысячелетию России в Новгороде, или Екатерине II в Санкт-Петербурге на Невском проспекте возле Александринского театра. Или, кстати, памятнику Ивану Андреевичу Крылову в Летнем: некий центральный объем, который по периметру окружен фигурами, и предполагается, что мы будем эти фигуры поочерёдно внимательно рассматривать, поскольку они рассказывают какую-то историю, или символизируют эпохи, или изображают конкретных персонажей. Такова конструкция, концепция этого памятника, и она отсылает к почтенной традиции.

Вот эта отсылка к традиции, а также сама благородная идея воздвигнуть памятник пограничникам – а я, как вы знаете, к пограничникам отношусь чрезвычайно почтительно, с огромным воодушевлением и любовью; я вообще люблю все военное и милитаристское, находящееся на страже Родины, посрамляющее и ниспровергающее врагов отчества (такой уж я человек, и делайте со мной что хотите), - вот эту идея и это решение, несомненно, следует только приветствовать. Но боюсь, что это единственные достоинства этого памятника, ну, кроме того обстоятельства, что на этот раз при создании были задействованы профессиональные скульпторы, а не кто попало.

Идеологическая программа, концепция, которая воплощена в памятнике заключается в том, что тут изображены несколько этапов развития и существования пограничной стражи России, начиная от Средневековья (это фигура, которую авторы и заказчики в описании назвали «ратником Довмонта»), заканчивая современным пограничником, таким «вежливым человеком» в современном камуфляже и с автоматом.

Надо сказать, что фигуры изваяны довольно профессионально: они пропорциональны и – как бы сказать? – не уродливы. На том спасибо, конечно.

Остальное вызывает массу вопросов и некоторую недоуменную печаль. В целом вопросы можно свести к трем: Каков этот памятник? Где и почему он находится? Как он возник?

Во-первых: каков памятник.

Я уже говорил, что эти фигуры претендуют на какую-то историческую достоверность: есть средневековый воин, есть некий стрелец времен Московского царства, есть чин пограничной стражи конца 19 – начала 20 века, есть советский «товарищ Карацупа с овчаркой» и есть наш современник.

Не берусь судить о точности передачи снаряжения и обмундирования Карацупы и современника, но вот в средневековом что-то я понимаю. А здесь,в такого рода памятниках, надо сказать, точность и историческая достоверность очень важны, так как это фигуры, которые предполагают подробное и внимательное рассматривание, поскольку они имеют функцию не только в чистом виде художественную, но и некоторую дидактическую. Детям, например, можно рассказать и показать: вот такое было оружие, вот такие были люди, вот так в разные эпохи защищали мы наши священные границы.

Так вот средневековый воин и в техническом задании, и в описании скульптуры назван «дружинником Довмонта», то есть это должен быть русско-литовский ратник конца XIII века. Тот же, что стоит на постаменте, этому периоду и региону явно не соответствует: он вооружен копьем и щитом, причем щит скорее византийский, которым чаще пользовались конники (тут, напомню, пеший воин), а шлем скандинавский, как и копье. Это странно, поскольку как раз на интересующий период довольно много достоверных источников – в первую очередь, знаменитый меч князя Довмонта, хранящийся в Псковском музее.

Но это ещё цветочки. На щите изображена ни много ни мало – эмблема дивизии SS «Галичина». То есть, видимо, как-то хотели стилизовать нашего псковского геральдического барса (который, кстати, едва ли бытовал во времена Довмонта), но получился то ли герб Владимирского княжества (это в лучшем случае), а ещё больше конечно это похоже на герб галицийского Львова и эсесовской дивизии «Галичина».

С чем вас и поздравляю, товарищи заказчики и изготовители памятника. Посмотрите источники и сравните. Если я ошибаюсь, буду очень рад.

Далее.

Вообще, в целом, проработка деталей либо чрезмерная, либо недостаточная. Что я имею в виду? Для того, чтобы рассматривать эти фигуры (а они расположены очень близко к зрителю, фактически на уровне глаз), они моделированы скульптором слишком общо, и слишком общо, «широким штрихом» воспроизведены те самые исторические детали. То есть моделировка скорее предполагает некую дистанцию для рассматривания, тогда сглаживание штрихов и обобщение образа было бы более уместно.

Из-за такого близкого разглядывания в целом недостаточно проработанных деталей возникает странное впечатление, что перед нами увеличенные до гигантского размера, до гигантского масштаба игрушечные солдатики. И на уровне композиции, и по исполнению – вот на что это похоже больше всего. Для детей в магазинах продаются такие, знаете, пластмассовые или металлические фигурки воинов разных эпох. И у нас пять таких фигурок, увеличенных до двухметрового размера, теперь установлены в качестве памятника.

Затем.

Эти пять фигур окружают некий центр, который они, так уж получается композиционно – защищают. Что представляет собой центральная часть композиции? Видимо, по замыслу заказчика и по исполнению исполнителя, это псковская крепостная башня. В целом, обликом и силуэтом она больше всего напоминает знаменитую Покровскую башню. При этом материал, который первоначально предполагался для воплощения – известняк, вернее, как пишут авторы в пояснительной записке, «известковый туф», который, по их мнению, «является традиционным материалом псковской архитектуры». Я бы посоветовал авторам заглянуть в энциклопедию и понять разницу между известняком и известняковым туфом, которого, разумеется, в Пскове нет и никогда не было; это совершенно другой материал, вулканический, а не осадочный. Но это так, частности.

Важно то, что при воплощении то ли денег не хватило, то ли времени, и фактуру известняка, которая должна была отсылать к псковской средневековой архитектуре, заменили на современную плотную штукатурку или бетон. И теперь это просто такая немного неровная, покрашенная белая стенка, на фоне которой стоят наши герои. Выглядит это просто убого. Повторяю: убого.

Ещё раз мои поздравления.

Далее.

Понятно, что форма как-то отсылает к башне и псковскому зодчеству, но вы поймите, есть такая штука как масштаб. И даже если мы и используем форму башни, то результат на эскизе, может, и будет похож на башню, но в натуре он не будет вызывать мысли о крепостной башне, не будет ассоциироваться с образом крепости, могучей твердыни, если она размером, простите, с ларек. А здесь как раз мы имеем сооружение в виде башни размером с ларек, что, конечно, смехотворно.

Вообще, игра с масштабами у наших военных людей, которые хотели бы увековечить себя и свою службу в памятниках, уже второй раз играет с ними злую шутку. Первый, напомню, это игрушечный маяк на набережной реки Великой возле памятника флотоводцам, который кроме смеха ничего не может вызывать. А теперь вот еще и игрушечная башня.

Памятник флотоводцам

Кроме того, если эти герои что-то защищают и окружают, то это должно отсылать к какой-то ценности. Что они защищают? Что они закрывают своими грудями? Вот башню, которая тоже что-то защищает. В середине то что? Где игла в этом яйце? Что является ценностью, той самой, настоящей, неистребимой, самой главной, которую защищают и башня и витязи? Непонятно.

Ну а сама композиция, именно из-за того, что доведенные до изумительно огромного масштаба игрушечные солдатики окружают уменьшенную до смехотворного размера башню, неизбежно рождает комический эффект. И уже пошли шутки, и, к сожалению, они будут множиться: это группа участников фестиваля исторической реконструкции, которая защищает киоск с выручкой после фестиваля или пивной ларек. Или огромный стакан, потому что башня почему-то сделана граненой; не знаю почему, вроде псковские башни в основном круглые. Эффект получился, увы, смехотворный – там, где предполагался пафос.

И этот эффект достигнут в результате неправильно использования художественных приемов и неуместных техник, а не благодаря злой воле творца или извращенной фантазии зрителя.

Это что касается того, какой это памятник. Теперь поговорим о том, где он находится.

Воздвигли его на окраине Пскова, в районе, который беден, в котором произведений искусства вовсе нет. Это так называемое «дальнее Запсковье», между улицами Труда и Энтузиастов. Уже сам замысел его там устроить вызвал у местных жителей если не протест, то нарекания, поскольку существуют сложившиеся практики использования этого места. Там, в этой части города не много зелени, парков и скверов, поэтому вот этот кусок луга, дорожки, газон и деревья на нём давно освоены как место отдыха. Тут, так уж сложилось, местные жители привыкли гулять, загорать на травке и кататься на всяческих роликах и велосипедах.

И вот кусок этого сквера отдали под памятник. Бог бы с ним, несколько квадратных метров газона не так уж и жалко, не нужно сходить с ума, дело не в зелёных насаждениях. Дело в другом: нельзя забывать, что для памятника очень важен контекст, а его очень трудно изменить. Использование этого сквера как места отдыха, несомненно, останется. И теперь мы видим эту героическую (по крайней мере, по замыслу), композицию, которая окружена полуголыми загорающими людьми, в шортах, трусах, лифчиках, с орущими младенцами. Вообразите, как это теперь выглядит: вот тут железный Карацупа в плащ-палатке с героической собакой, а рядом живая тётка с сиськами и мальчишки, которые катаются на своих роликах и велосипедах и оглашают воздух криками.

И контекст очень часто определяет то, как воспринимается этот памятник. Вот представьте, например, святых Константина и Елену где-нибудь на городском пляже. Представили? Нормально там их ставить, есть мозг в голове человека, который это будет делать? Вот здесь примерно такое и получилось.

Ещё раз: практика и контекст использования этой площадки не изменится, я вас уверяю – если только вообще не снести весь этот сквер и не закатать его в асфальт. Говорят, кстати, что там рядом еще устроят плац, на котором пограничники будут принимать присягу. Так и этот плац местные тоже обживут. Присягу-то будут принимать дважды в году, а в остальное время там будут ребята на роликах кататься. И кто там хозяин, и какой будет контекст – спортивно-бытовой или героико-патриотический? Думать нужно, прежде, чем делать.

Да, ну и наконец, о том, как это все делалось.

Вот здесь интересно, потому что вроде как были соблюдены все процедуры. И все необходимые слушания это прошло, градостроительный совет, экспертный свет при комитете по культурному наследию. И согласования получены, и эксперты высказались. И организация, которая это проектировала, вполне профессиональная – я посмотрел портфолио, у них есть вполне пристойные работы, например, на севере России, тоже пограничникам.

Но получилось то, что получилось: несомненно, неудачный памятник, в неправильном месте, который на стадии строительства вызвал скандал, а, будучи воплощён – обидные для заказчика и оскорбительные для памяти героев-пограничников насмешки.

Мы, наверное, как-то привыкнем к нему, что называется, обживем. Но город он не украсил.

И у меня нет ответа на вопрос «почему так случилось?»

Ещё раз напомню: все формальные процедуры были соблюдены, на стадии подготовки штатные искусствоведы и записные эксперты высказались, и законы не были нарушены. Такое ощущение, что главной проблемой тут был заказчик. Мне кажется, вне нашего внимания, «за кулисами события» остался какой-то тщеславный и недалекий человек, который настоял, что памятник должен быть именно таким и именно в этом месте.

Может быть, даже такой несуразный памятник, находись он в другом месте, не в таком обжитом и открытом, быть может, где-то ближе к центру города, к Крому, рядом с крепостной стеной, в контексте, который отсылал бы не к практикам пляжного отдыха, а к практикам защиты родины, выглядел бы более естественно.

Но здесь инициаторы увековечивания памяти Стражей Границы сделали так, как захотели, не думая о последствиях. Вторглись в сквер, поставили там свой памятник среди загорающих и отдыхающих. Хотя, казалось бы, кто как не пограничники, наши защитники и стражи, должны вдумчиво ко всему подходить, оценивать последствия своих действий и вообще: не отбирать и навязывать, а наоборот, дарить и предлагать; вести за собой жителей города, оставлять добрый и мудрый след, а не вот такой идиотский, который я сейчас только что описал.

На этом фоне каким же сокрушительным контрастом выглядит новый храм, который я увидел на территории Псковской городской больницы. Постепенно, исподволь выросший, он был освящён в июне. Его спроектировал Сергей Кондратьев, к которому, как к главному архитектору города, было много претензий, именно потому что он ничего не делал как главный архитектор, но как «просто архитектор» он подарил нам замечательное здание.

У нас появилась очень изящная, разумеется, стилизованная под средневековую архитектуру, церковь. Причём в нужном месте, и концептуально, и композиционно, и функционально будучи чрезвычайно уместна в том месте, где она находится, в городской больнице. Там, несомненно, была необходима церковь, и не только потому что «это красиво». Есть обширная литература, которая говорит о том, что любой храм, который находится в доступности от лечебного учреждения, способствует улучшению показателей выздоравливаемости; есть определенные вполне эмпирические наблюдения: это не чудеса, просто люди психологически настроены спокойнее, позитивнее и из-за этого лучше выздоравливают.

Сам храм не навязывает себя, он находится около больничного корпуса, связан с ним переходом, галереей, то есть больной туда может пройти из больницы, не выходя на улицу. Чрезвычайно изящный, одноглавый, восьмискатный храм с традиционными псковскими архитектурными украшениями: аркатурными поясками, поребриком, бегунцом, бровками, он производит прекрасное впечатлении, радуя мыслями о том, что во Пскове, слава Богу, есть ещё и традиция высокого церковного искусства и умение его мастеров мягко и деликатно привнести своё творение в действительность и обиход там, где это необходимо, полезно и красиво.

Радостно, что это произошло и уврачевало мои душевные раны, которые были нанесены мне созерцанием памятника «Стражам границы».

Спасибо вам за внимание.

С вами был Юрий Стрекаловский, программа «Культурная контрреволюция». До свидания.

опрос
Ждете ли вы изменений в жизни россиян после избрания Трампа?
В опросе приняло участие 162 человека