«Культурная контрреволюция»: Об открытии памятника Савве Ямщикову и выставки церковного искусства
Предлагаем вашему вниманию текстовую версию программы «Культурная контрреволюция» Юрия Стрекаловского, вышедшей на волнах радио «Эхо Москвы» в Пскове.
Здравствуйте, уважаемые радиослушатели радиостанции «Эхо Москвы» в Пскове, это Юрий Николаевич Стрекаловский со своей еженедельной «Культурной контрреволюцией». Около четверти часа о культуре - что было, что будет, чем сердце успокоится.
А было вот что: в городе Пскове появился ещё один хороший памятник. 8 октября, в день рождения Саввы Ямщикова, в Покровском углу, на пересечении улиц воеводы Шуйского и (пока ещё) Свердлова, там, где Покровская башня и церковь Покрова и Рождества Богородицы от Пролома бывшего Покровского монастыря, был торжественно открыт памятник Савве Ямщикову, по-моему, замечательный. Памятник этот создан был на средства, собранные фондом изучения наследия Петра Аркадьевича Столыпина и фондом имени Серафима Вырицкого. Вообще-то его собирались установить летом, но что-то там не получилось - ну вот, прекрасно получилось осенью.
И сразу история его открытия вошла в историю, простите за каламбур.
В Пскове, как известно, в последние десятилетия практикуется удивительный метод удвоения памятников - у нас имеется по два памятника княгине Ольге и героям Первой мировой войны, два Ленина, два Пушкина; также наличествует памятник «Два капитана». Савва Ямщиков в этом смысле - исключение, но зато его дважды открывали: собственно говоря, сперва планировалось это сделать 8 октября, в день рождения самого Ямщикова, и к этому дню уж съезжались гости: друзья, коллеги, вдова. Но буквально накануне появились сперва неясные слухи, а потом уж и почти официальные новости о том, что открытие переносится на 14 октября, поскольку приедет всякое начальство: министр культуры и генсек «Единой России». В результате произошла какая-то подковерная схватка, начал назревать и набухать скандал, но потом было принято поистине соломоново решение: открывать памятник дважды. Таким образом, 8 октября состоялось так называемое «народное открытие» - с публикой и речами, но без статусных официальных лиц (даже тех из них, кто присутствовал в Пскове в этот день), а официальное, торжественное - 14 октября, уже в присутствии высоких гостей, протокольно.
Вот некоторые сочли это, как сказали бы немцы, komisch, т. е. странным. А мне кажется, пусть хоть четыре раза открывают, лишь бы нравилось . Это, что называется, «инфоповод», ну и повод, как говорится, закусить и выпить - что ж плохого, люди делом заняты. По поводу самого памятника: я уверен, что с тех пор, как у нас появился памятник княгине Ольге авторства Вячеслава Клыкова (тот, который в центре города, в Детском парке, не жуткий церетелевский возле гостиницы «Рижская»); так вот, с тех пор хорошие памятники у нас не появлялись и этот - первый за два десятка лет. Авторы - скульптор Михаил Плохоцкий и архитектор Александр Асафов.
В первый раз в жизни я открывал памятник человеку, которого видел живым. Как выразился на открытии один из участников - к сожалению, он не представился, авторство указать не могу, а ведь мысль глубокая - вот ты видишь человека, своего современника, даже если с ним не знаком лично - сначала просто на улице или в виде текста, книги, его работы; потом - могильного холма, а потом - памятника. Это такое последовательное его возвышение, уход куда-то вдаль и ввысь, вперед и выше. Заострю ещё раз: не просто выдающегося человека, которому «памятник положен», а выдающегося современника, с которым одним воздухом дышал, в одно время жил. Это опыт, который мне переживать не доводилось еще, и весьма впечатляющий.
Памятник, повторяю, совершенно замечательный. Савва Васильевич изображён таким, каким он почти всегда предстаёт на портретах, каким у многих остался в памяти: твердо стоящим на ногах, с этим своим знаменитым посохом. Об этом посохе уже много раз говорили, не знаю, имеет ли смысл повторять – это подарок Семена Степановича Гейченко, который его получил от поэта Михаила Дудина. И с этим посохом (Савва Васильевич) действительно порой расхаживал, но тут он уже, конечно, элемент обобщённого образа: Ямщиков предстаёт каким-то волхвом, волшебником, князем-магом. Посох в памятнике, несомненно, является символом власти, в том числе некой и магической, пожалуй. При этом прочие атрибуты и детали облика документально-обыденны: Савва Васильевич изображен в этой своей клетчатой рубахе навыпуск, в вечно расстегнутом пиджаке, со спокойным, задумчивым лицом. Словом, образ «русского человека, который стоит на русской земле». Эти слова архимандрита Алипия Воронова были сказаны по другому поводу, но, как известно, архимандрит Алипий с Саввой Васильевичем были дружны, Ямщиков оставил книгу, посвященную «Великому архимандриту», наместнику Печерского монастыря. И, мне кажется, эти слова очень хорошо подходят образу, воплощенному в памятнике.
Самое, конечно, замечательное в скульптуре Плохоцкого - вот этот потрясающий, очень талантливо, почти гениально схваченный ими поворот головы. Портретируемый смотрит как будто немного в сторону, с некоторым сомнением склонив голову, задумавшись - «вскользь и мимо».
В этом – он весь. Я несколько раз был свидетелем попыток объяснить несведущим, кто же такой Савва Ямщиков, и всегда как-то в тупик заходили такие попытки. Потому что - вроде как, понятно, можно заглянуть в Википедию, и там будет написано: выдающийся реставратор, искусствовед, историк искусства, общественный деятель, писатель, защитник русского художественного наследия. Это, разумеется, всё так и есть, это правда, но, в то же время, это какая-то недостаточная, неполная правда. Потому что в истории русской культуры ХХ века Ямщиков - это фигура невыразимая, ускользающая от исчерпывающего описания, неописуемая. Реставратор, искусствовед, публицист - и ещё что-то очень важное, но что? Мне кажется, центральным и основным содержанием деятельности Саввы Васильевича, главным талантом его было умение связывать людей, события, памятники, выстраивать вокруг себя культуру. Это как-то «само собой работало», само крутилось: нужные люди в нужное время в нужном месте встречались и знакомились, работали вместе, а в результате - «сами собой» организовывались выставки, выходили книги, спасались памятники. Савва Ямщиков был тем, что хорошо описывается немецким словом «культуртрегер», то есть буквально тот, кто «тащит» культуру самой своей личностью, силой её обаяния, самим своим существованием организовывает и ведет её в каком-то направлении. В русской культуре, мне кажется, близким примером могут быть Дягилев, Лихачёв, Курёхин - при всей, разумеется, непохожести этих фигур.
Такое существование, такая позиция в системе культурных координат требует особых даров, в первую очередь, пожалуй - абсолютной оригинальности, самостоятельности, неподконтрольности и непохожести на других. И вот этот вот неуловимый поворот головы: с некоторым сомнением, вместе со всеми и немного - в стороне, твердо стоя на своей земле, держа в руках этот посох - знак власти и посвящения в какие-то великие тайны прошлого и будущего.
Конечно, очень сильный, замечательный памятник, я очень рад, что он у нас появился, и появление его, возможно, повлечёт за собой новые изменения, новые приметы исцеления русской жизни. Я с надеждой повторяю слова, сказанные нашим бывшим губернатором Владиславом Тумановым на открытии памятника: путь, на котором встал здесь сейчас Савва Васильевич, в начале нынешней улицы Свердлова, конечно, нужно назвать улицей Ямщикова, хотя бы в той части, которая прилегает к Покровскому углу.
В тот же день открылся музей, посвящённый Савве Васильевичу. В Пушкинских Горах появился еще один музей, теперь их там три - вместе с огромным Пушкинским заповедником и небольшим домом-музеем Сергея Довлатова открыт Музей друзей Саввы Ямщикова.
Напомню, в 2008 году была такая замечательная «выставка друзей Саввы Ямщикова», есть хорошая книга, формально это каталог этой выставки, но, поскольку тексты написаны Саввой Васильевичем, это больше, чем просто каталог выставки: он не может просто отстранённо описывать работы, он страстно и неравнодушно пишет о каждом из участников, об их талантах, об обстоятельствах знакомства и ситуации в стране. Например, когда он пишет об одном художнике-грузине, то не может не сказать о том, что есть хорошие грузинские художники и вообще, хорошие грузины, а есть Гамсахурдиа, Шеварнадзе и Саакашвили, подлецы и убийцы. И в этом - весь Ямщиков, и его можно было или ненавидеть или любить. Мне кажется, за такие вещи невозможно не любить, но, конечно, многие боялись, хихикали: болтун, скандалист, сумасшедший.
На той выставке были собраны работы самых разных художников, которые они Савве дарили. Набралось на отличную выставку; спустя десяток лет – уже на музей, который открылся тщанием еще одного замечательного деятеля культуры - Валентина Евгеньевича Эльбека. Вообще-то, это «формально» не искусствовед и не «куратор»; это врач, знаток культуры и меценат из Санкт-Петербурга, создатель Музея фотографии Карла Буллы в Санкт-Петербурге, одного из лучших современных частных музеев нашей страны. И вот личным тщанием, на собственные средства этот удивительный человек создал ещё один музей в Пушкинских Горах, и открытие его было приурочено ко дню рождения Саввы Ямщикова, 8 октября.
Я был и на открытии памятника, и на открытии музея и мне внезапно пришло в голову, что, наверное, неслучайно Ямщиков так тесно оказался связан с Пушкинским заповедником. Понятно, что с Гейченко его связывала дружба, понятно, что это особенное место на карте России, и лежат телесно теперь они там рядом, на одном кладбище, но есть и ещё нечто. Я думал об этом, когда решал для себя - стоит ли в передаче делиться впечатлениями об открытии музея и памятника, о том, как это всё происходило.
И решил, что, пожалуй, не стану, потому что во многом это был какой-то очередной «парад детей лейтенанта Шмидта». Вот Розанов как-то писал о впечатлении, которое у него сложилось от похорон Льва Толстого: долго ждали, когда ж он помрёт, чтобы наконец высказаться по этому поводу и тем заявить о себе. Нет, там были, разумеется, люди, которые близко дружили с Саввой Васильевичем, были знакомые, соратники Саввы: скажем, великий актер Николай Бурляев, писатель и литературный критик Валентин Яковлевич Курбатов, Юрий Витальевич Мудров, директор музея Исаакиевского собора в Петербурге. Но, разумеется, возник еще целый ряд персонажей, которые, видимо, хотели бы как-то засветиться, продемонстрировать, что «тоже имеют отношение», сделать селфи, произнести речь, записать видеообращение.
И вот это как-то, мне кажется, очень «рифмуется» с Пушкиным - как ни странно такое сопоставление. Ведь много раз замечено, что Пушкина тоже все хотят сделать своим, «присвоить» – либералы и консерваторы, атеисты и духовные лица, космополиты и националисты. Что-то подобное, похоже, происходит с наследием и личностью Саввы Ямщикова и это, наверное, неизбежно, всегда так бывает.
Но, как сказано выше, Ямщиков был «ничьим», был только и исключительно самим собой, он принадлежал русской культуре - и более никому. И памятник, мне кажется, очень хорошо передает эту особенность человека, который был и всех, и ничей, окружённого друзьями и почитателями, но при этом необыкновенно самостоятельного, не боявшегося ни начальства, ни «общественного мнения», не принадлежавшего к ни к одной «тусовке», ни к какому «общественному течению», и тем более - партии. Очень русского человека: независимого, автономного, самостоятельного, отдельно стоящего, самого по себе, «себе на уме».
И памятник именно такому человеку, если вообразить ещё более высокий уровень обобщения, - уже не памятник конкретному Савве Ямщикову. Даже не абстрактному Реставратору или Художнику, а вот такому - Русскому человеку на Русской земле, задумчивому, слегка недоверчивому, прислушивающемуся к тайному и следующему своему пути.
Стоит он на невысоком земляном холме, не на огромном постаменте, это не «конная статуя Реставратора», он не давит величием, но и не даёт возможности «встать наравне»; он как бы и соразмерен нам как современник, и выше, масштабнее, значимее.
Отличный памятник, словом, и радостно, что именно у нас появилось это, безусловно, выдающееся произведение искусства, этот памятник, что Псков всё-таки умеет быть благодарным. Тоже ведь это получилось как-то «само собой», поскольку к созданию памятника, к сожалению, никаким образом псковичи - ни псковские власти, ни псковские благотворители, «общественные деятели» и художники - не причастны; это сделали люди из Санкт-Петербурга.
Ну, а теперь о том, чем сердце успокоится. 14 октября, на Покров в палатах Постниковых открылась выставка современного церковного искусства. Выставка объединяет более полусотни мастеров, работающих в разных техниках, даже в разных видах искусства: это иконопись, декоративно-прикладное искусство (ковка, шитьё, ювелирное искусство) но, конечно, в первую очередь – иконопись.
Стилистика и художественный уровень очень разнятся от одного к другому, но объединяет их одно: эти художники имеют отношение к искусству Церкви и связаны с Псковской землёй. Псковскими их делают три обстоятельства: либо это люди, которые живут сейчас на Псковской земле и творят на ней (такой своего рода этнографический разрез), либо те, чья жизненная траектория связана была с Псковом – например, архимандрит Зинон (Теодор), выдающийся иконописец. И, наконец, художники, чей жизненный путь, быть может, и не связан явно с Псковом, но кто в своей работе вдохновляется образцами древнерусской живописи и формирует свой художественный язык, созерцая древние псковские образцы.
Выставка готовилась более полутора лет. Я к ней был причастен практически с самого начала; разумеется, не в одиночестве. Создание выставки: формирование концепции, поиск финансирования, переговоры с участниками, подбор работ, оформление экспозиции, создание каталога – большая и нелёгкая работа, в ней принимали участие мои коллеги: во-первых, нынешний наместник Мирожского монастыря иеромонах Серафим (Козулин) - именно от Мирожского монастыря мы подавали заявку в Фонд президентских грантов, благодаря поддержке которого удалось эту выставку организовать. А также Марина Филипповна Николаева, искусствовед, ныне директор Псковского театра драмы, Аркадий Владимирович Филинов, иконописец, художник, член правления местного отделения Союза художников России, Мария Дубровская, искусствовед, старший научный сотрудник Псковского музея-заповедника.
Выставка открылась 14 октября, работа её продлится два месяца. Я думаю, что это одно из крупнейших художественных и культурных событий заканчивающегося уже 2020 года: такой масштабной, представительной выставки современного церковного искусства, которое сейчас, несмотря ни на что, остается живой практикой, востребованной, тут ещё не было. И, конечно, очень важно для меня лично, что удалось организовать участие в этой выставке работ не только ныне живущих и здравствующих художников, иконописцев, мастеров декоративно-прикладного искусства, но и тех, кого уже сейчас нет здесь с нами на этом свете.
Символически выставку открывает работа великого архимандрита Алипия Воронова, умершего ещё в 1975 году, который был, как известно, художником и иконописцем. А также моих покойных друзей – кузнеца Евгения Вагина, который известен больше как светский автор, но создавал также прекрасные кованые детали храмовых интерьеров, в частности, для храма в Доможирке, о котором я рассказывал в прошлой передаче; вещи из этой церкви показаны на выставке. А также выдающегося псковского мыслителя, художника и ювелира Анатолия Николаевича Елизарова; в экспозиции его превосходные басмы, иконы и рабочие материалы, имеющие несомненную художественную ценность.
Словом, выставка большая и интересная, это результат огромной коллективной работы, за которую все участники испытывают, полагаю, вполне законную гордость. Я всех поименно перечисляю и их от души благодарю, а вас приглашаю на нашу выставку, которая открылась в древних, очень красивых залах только что отреставрированного Двора Постниковых во Пскове.
Это была «Культурная контрреволюция», Юрий Николаевич Стрекаловский, её автор и ведущий, до свидания.