Движение к свету: протоиерей Константин Шаховской

Дождь со снегом, снег с дождем - и не скажешь, что конец апреля на дворе. В любятовской церкви св. Николая непривычно пусто и тихо - даже свечи не горят. Только под потолком обновляет росписи сводов одинокий художник. Да еще мы с отцом Владимиром Поповым сидим на скамеечке и разговариваем - о делах не так давно минувших дней, которые живы еще в памяти старшего поколения.

Беседа наша связана с именем протоиерея Константина Шаховского - одного из участников Псковской православной миссии, в годы фашистской оккупации возрождавшей православную церковную жизнь на северо-западе РСФСР.

Протоиерей Константин Шаховской. Фото здесь и далее предоставлены о.Владимиром Поповым

Сейчас, когда каждый день открывает новые страницы истории Великой Отечественной войны, споры о деятельности священников в Псковской, Ленинградской и Новгородской областях в те годы не утихают, однозначной оценки им пока не дано. И слушая воспоминания отца Владимира об отце Константине (он был его тестем), ловишь себя на мысли, что война, репрессии, лагеря - все, что происходило в те годы, - это ростки того, что происходит с нами сейчас...

Философские 60-е

Отцу Владимиру он запомнился высоким ростом, очень сдержанным характером и широкой образованностью. «Знаете, я впервые видел аристократа, человека, по которому видно, что он благородный, - рассказывает мой собеседник об отце Константине. - Он знал немецкий, польский, эстонский языки. Это даже трудно передать - мы все, будучи воспитанниками Советского Союза, вели себя не так, как он. Было видно, что он человек совершенно иного круга, высокого достоинства: несмотря на то, что он пережил ужасные вещи, пытки, лагерное сидение - все это на него произвело сильное мучительное воздействие, но не сломало».

Протоиерей Владимир Попов в марте этого года отметил 80-летний юбилей

А познакомились они в 60-е годы в Томске, когда студент, комсомолец Владимир Попов попал, что называется, в переплет. Сам он называет те годы не «оттепелью», а смутным временем: приход Хрущева мало что изменил в принципиальных вопросах взаимоотношения государства и личности. В конце 50-х будущий священник Владимир учился в Томском университете и увлекался философией, искал свой путь в жизни и как-то раз в разговоре с одной из преподавательниц имел неосторожность назвать материализм хулиганством.

Когда строптивого студента выпустили спустя два месяца, он какое-то время работал грузчиком, потом в краеведческом музее и, наконец, поступил в педагогический институт на факультет иностранных языков.

На интенсивность поисков себя и своего места в мире все эти тяжелые перипетии, конечно же, не повлияли: молодой человек не только продолжал заниматься философией, но даже совместно с друзьями создал кружок, который приступил к изданию рукописного журнала «Хауфра», названного так по имени сына фараона Хеопса, в переводе с древнеегипетского - «Солнечный бог в своей славе». По мысли Владимира и его единомышленников, должно было заниматься философией, поэзией, чтобы сохранить величие русской культуры. 

Как-то раз в томской газете «Красное знамя» он наткнулся на большую статью, посвященную обличению местного священства - мол, и пьяницы они, и тунеядцы, и развратники. А некоторые - даже настоящие враги советской власти, - как отец Константин Шаховской, который занимался во время войны разведывательной деятельностью против партизан и за свои преступления получил заслуженные 10 лет в лагерях. В статье сообщалось, что этот священник освободился, но по-прежнему является врагом советской власти, клевещет на нее, несмотря на всю гуманность по отношению к нему, и продолжает лить в уши слушателей «антисоветский яд».

«Так я впервые о нем услышал, - говорит отец Владимир. - Прочитав эту статью, я решил: немедленно надо познакомиться с ним, потому что мы как бы внутренняя эмиграция, а он все-таки внешняя - нужно найти контакты. Я пришел в этот дом, встретился с отцом Константином и заявил ему, что я тоже антисоветчик, как и он. Обычно таких людей выгоняют сразу, с первого знакомства, но он почему-то так не сделал - побеседовал со мною и в конце беседы предложил приходить еще. И так мы подружились».

Сначала редко, потом все чаще Владимир стал приходить в гости. Беседовали на разные темы, отец Константин немного рассказывал о себе. Родился вместе с первой русской революцией в 1905 году в Псковской губернии. Его бабушка Анастасия Васильевна Голенищева-Кутузова (1856—1917) была родственницей светлейшего князя Михаила Кутузова — Смоленского, Модеста Мусоргского и Николая Рериха.

Фамильный герб князей Шаховских

Отец, Яков Михайлович, был директором Псковского сельхозучилища, главой Псковского Красного Креста. После революции семья эмигрировала в город Печоры, в те годы отошедшей к Эстонии. Константин Яковлевич Шаховской окончил Печорскую объединенную гимназию, сельхозфакультет Тартуского университета, Печорскую духовную семинарию и богословский факультет Варшавского университета...

Константин Яковлевич с женой Елизаветой Петровной Нестеровой на берегу озера, конец 30-х годов

Сороковые роковые

Константин Шаховской был рукоположен в священника в сентябре 1937 года. Сначала служил в церкви святого Георгия Победоносца в деревне Сенно Печорского уезда, позже стал настоятелем в церкви Сорока мучеников в Печорах.

Храм св. 40 мучеников Севастийских в г. Печоры

Как рассказывает отец Владимир, оккупация Эстонии в 40 году Красной армией трагическим образом отразилась на судьбе Шаховских. Яков Михайлович был арестован и без предъявления обвинений сослан в Ургенч, где скончался в начале войны от голода и лишений. Муж сестры Константина, член Русского Общевоинского Союза расстрелян, а сама она с годовалым ребенком сослана в начале 1941 года на поселение на север Томской области. Тесть отца Константина, учитель Печорской гимназии Петр Владимирович Нестеров, был арестован НКВД и расстрелян без суда и следствия в Тартуской тюрьме в начале войны.

В 1941 году отец Константин был включен митрополитом Виленским и Литовским Сергием (Воскресенским) в число сотрудников «Русской Православной Миссии в освобожденных районах России» и направлен в Псков.

В составе миссии были самые разные люди. Отец Константин верил, что участвует в святом деле - возрождении Церкви. «Он чувствовал, что ради спасения страны надо сделать все, чтобы поддержать Церковь, так как это - духовная основа, - объясняет отец Владимир. - Если ее не будет, бесполезно что-то ожидать. Он не сочувствовал немцам, еще меньше он сочувствовал Сталину, но в этой ситуации он ни в какой мере не хотел быть помощником фашистам. Он воспринимал свою службу как службу народу».

Именно поэтому многие помогали партизанам. За примерами далеко ходить не надо: протоиерей Илья, служивший в любятовском храме в годы войны, контактировал с партизанами и занимался передачей необходимых сведений. «Все понимали, что отдать страну на растерзание фашистам было невозможно, - подчеркивает отец Владимир. - И понятно, что быть доносчиками в отношении партизан никто не стремился».

Первым поручением протоиерея Константина Шаховского стало восстановление Варлаамовской церкви в Пскове, которую превратили в склад нефтепродуктов.

Храм прп. Варлаама Хутынского в Пскове, где в 41-42 служил о.Константин

«Надо было привести храм в порядок, поднять церковную жизнь. В то время народ был религиозно образован, все еще помнили «Отче наш», всего 20 лет прошло после установления советской власти - люди знали службу, тотчас же могли организовать хор, найти помощника. В этом отношении было просто. Неслучайно Псковская миссия открыла на территории Пскова и области порядка 200 церквей», - рассказывает отец Владимир.

Немцы вели себя по отношению к священникам достаточно лояльно, хотя и стремились полностью контролировать их. Впрочем, помогала хитрость и смекалка. Например, объясняя, почему в день рождения Гитлера он не организовал торжественное богослужение, отец Константин отвечал, что надо понимать психологию: люди знают, что есть праздник святого Николая, Рождество, все они выпадают на выходные, а значит, люди идут в храм. А здесь - будний день, просто так звонить и созывать прихожан бессмысленно - никто не придет, все заняты своими делами.

Отец Константин рассказывал, что особенно сложным был первый военный год. Во-первых, было голодно, во-вторых - на территории области появилось огромное количество пленных, которые из-за отказа СССР подписать Женевскую конвенцию о военнопленных не получали даже питания, не говоря уже об одежде и медицинской помощи. Когда отца Константина перевели из Пскова в Струги Красные, он впервые увидел этих голодных изможденных людей - рядом со Стругами был расположен лагерь. Территория была ограждена колючей проволокой, там не было травы - всю ее съели пленные.

«Отец Константин рассказывал, что никогда не мог себе простить: он шел мимо концлагеря с двумя буханками хлеба. Охранник немецкий обратился к нему с просьбой не бросать пленным хлеб. А они просили - дайте хлеба! И священник, пожалев людей, перебросил через проволоку буханки. И случился ужас. Все бросились за хлебом, моментально его разорвали и передавили друг друга».

Священники миссии понимали, что надо что-то делать. Они просто не могли оставаться безучастными к несчастным. Начали собирать продукты и одежду среди сельских жителей. Если немцы не позволяли передавать собранное военнопленным, переправляли тайно.

Из Струг Красных священника перевели в Печоры. А когда началось наступление советских войск и во время одной из бомбежек была разгромлена его квартира, переехал в Латвию - там его и арестовали.

Мученик за веру

В заключении на долю отца Константина выпало множество тягот и страданий. Его пытали, требуя сознаться, что он резидент германской военной разведки Абвер, и выдать 20 завербованных агентов. Иными словами, отправить за собой 20 человек в лагеря, подавить свое внутреннее достоинство. Пытали его долгое время - до тех пор, пока не сломали здоровье. Отбой в тюрьме был в 10 вечера, а в 11 отца Константина вызывали на допрос. Обратно в камеру он возвращался в 6 утра - за час до подъема. И так в течение месяца. Самой страшной пыткой была «ласточка» - поднимали за руки и за ноги, человек провисал, от боли в спине мог висеть не больше одной минуты - терял сознание. Отец Константин признавался, что после таких «бесед» в камере просто падал на пол в надежде, что разобьет себе голову.

В ленинградских Крестах он заболел, лежал с воспалением легких - непонятно, как он выжил, вынося многочасовые допросы, пытки, болезнь...

Отца Константина осудили на 10 лет лишения свободы в лагерях ГУЛАГа СССР и 5 лет ссылки — как «рядового немецкого шпиона». Сначала отправили в концлагерь в Горьковской области, где он работал на лесоповале, позднее этапировали в лагерь под Воркутой. Там он работал санитаром в лагерной больнице и по ночам проводил тайные богослужения в бараках или просто в тайге, под открытым небом.

Художественная работа о.Константина, созданная им в лагере

После срока в ИТЛ был направлен в ссылку в Нарымский край вновь образованной тогда Томской области. Местом ссылки первоначально был определён посёлок Бондарка. По иронии судьбы сидеть каторжнику пришлось в тех же местах, где за полвека до этого 41 день отбывал наказание символ этой советской эпохи — Иосиф Сталин.

Художественные работы о.Константина, созданные им в лагере

В 1954 году Константин Шаховской подал прошение о возможности вновь служить священником. В этот момент его неожиданно этапировали во Псков. «Псков тогда был совершенно разрушен, можно было с вокзала видеть собор, остальное было в развалинах. Но здание КГБ уже было построено, - вспоминает отец Владимир рассказы своего тестя. - Его привезли и сказали: «Видишь собор? Нам нужен настоятель, и мы подумали, что вы были бы подходящей кандидатурой. Вы будете среди народа постоянно и, если обнаружите какого-нибудь преступника, явно не нашего человека - вам надо будет с этим человеком разобраться, а у вас никаких контактов нет. Мы вам дадим контакты - чтобы вы нам, а мы - вам».

Отец Константин наотрез отказался - и отправился обратно в Сибирь. «Но время уже шло не в ту сторону, а в эту: он получил назначение в Томскую церковь и стал служить, пока не появилась погромная статья», - продолжает отец Владимир.

О. Константин после лагеря, пос. Тогур, Томская обл., 1956 год

После Томска он служил в Канске, около года, а затем смог вернуться в Эстонию, в Пярну: на тот момент он уже плохо себя чувствовал, сказывалось 10-летнее сидение.

Слева направо прот.Николай Трубецкой, прот. Константин, Прот. Иаков Начис Члены Псковской Миссии, 1968 г. Латвия, Юрмала

Служить отец Константин уже не мог - и по здоровью, и по «неблагонадежности»: уполномоченный по делам церкви добро не давал. Когда, в конце концов, ему определили дальний приход - на берегу Чудского озера, он слег. В начале мая 1972 года отец Константин скончался.

Отец Константин Шаховской похоронен в Пярну

«Во всех испытаниях ему помогала вера, - считает отец Владимир. - И еще... Как бы объяснить? Он все-таки дворянин, князь: как бы тебя не унижали, как бы не ломали, ты лучше умрешь, но не сломаешься - такое было воспитание».

Главный урок

Через месяц после смерти отца Константина его семья отправилась в путешествие по святым местам, связанным с его именем. Заехали в Пюхтицы, а затем в Печоры. Было лето, июль, служил митрополит Иоанн. Владимир Попов обратился к нему с просьбой о разговоре. А дальше - встреча, переезд в Псковскую область, учеба и рукоположение в священники - и долгие годы службы в церкви святого Николая: сложно в Пскове найти человека, не знающего любятовского батюшку.

Я не могу не спросить у отца Владимира его мнение о причинах негативного в общем отношения общества к истории Псковской православной миссии.

«Причина - в пропаганде, - уверен он. - Люди не знают сути. К тому же все, кто реально участвовал в миссии, были репрессированы, в том числе и гражданские лица. Если о тебе везде и всюду говорят плохо, то мало-помалу в восприятии это запечатлеется. Плюс ко всему сейчас у людей невиданное брожение в умах. Хотя большинство людей не задумывается ни о чем - лишь бы только поесть и попить. Но все-таки в целом это беда. Общий уровень сознания населения катастрофический».

Отец Владимир объясняет: раньше у людей была идея. Сначала православная, потом коммунистическая - но все же ИДЕЯ. «А сейчас никакой веры нет, - говорит священник. - Чтобы вернуться к Православию, нужна огромная переоценка всего мировоззрения. Нельзя сказать, что отменить веру в коммунизм - и сразу возникнет вера в Бога. Ничего подобного! Этого не может быть, потому что случившееся после 1917 года - это огромный провал нравственного самосознания нашей страны. Россия - православная страна, и, по всей вероятности, суд Христов начался с Церкви Божией. Тех, кто смог выстоять в Православии, оказалось очень немного. Конечно, здесь повлияла еще и беспощадная власть, которая, не разбираясь, искореняла все. Большинство людей сдалось».

В наши дни, как считает отец Владимир, единственная «вера» - это меркантильность.

«Православие требует от человека глубокого понимания Бога - не абстрактного, а живого ощущения реального Бога, - поясняет священнослужитель. - А это дается очень большим трудом, это задание на всю жизнь. Очень немногие этого достигают. Потому что для этого нужен подвиг самоотречения, поиска истины, борьбы со своими страстями, похотью, грехом. Чем больше ты прилагаешь усилия, чем больше ты отказываешься от самолюбования, тем больше ты понимаешь суть и смысл церковной жизни и христианства».

Самое печальное, с точки зрения отца Владимира, что на смену пришло поколение, которое находится вне традиции поиска истины.

Отец Владимир говорит, что само бытие нынешнего времени не располагает к переоценке нашего внутреннего состояния, так как все рассчитано на потребительского человека. «И можно преспокойненько просуществовать здесь и уйти в ад, не заботясь ни о чем, - рассуждает мой собеседник. - Никаких проблем у тебя нет, есть только путь туда и все. А чтобы почувствовать, что это путь опасный, ложный и гибельный - для этого нужно очень большое напряжение самосознания, на которое не все способны».

***

Наш долгий разговор подошел к концу. За окном любятовского храма - все та же апрельская непогода. Я изучаю стенд об отце Константине, размещенный недавно внутри храма, рядом со входом. Вижу глаза священника на фотографии – и как будто заглядываю в то страшное тревожное время, когда жили и верили такие люди.

Спрашиваю отца Владимира напоследок: «Чему главному отец Константин научил вас в жизни? Каким был его главный урок?» «Он требовал порядочности. Честности по отношению к самому себе и ближнему. А еще он показал необходимость поворота к Богу, научил смотреть, чтобы тебя свет Христов внутренне просветил и обнаружил все те язвы, которые в тебе есть. А дальше - начинается движение, которое, в принципе, не должно прекращаться до самой смерти».

Елена Никитина