Не совсем правильные пчелы
Признаться, я не поклонник видеороликов, которые «взрывают интернет». Хотя бы потому, что этот слишком употребляемый штамп современных медиа – «взорвать интернет» - входит в тройку ненавистных мне (вместе с «расходились как горячие пирожки» и «малышкой» в текстах про педофилов). Но тут речь шла о «детском танце», еще и «откровенном», как бы по мотивам чудесной сказки Алана Александра Милна. Станцевали танец в Оренбурге, ну так что ж – все одно Россия! Если еще не видели, то вот:
Сыграл интерес родительский: мы ведь тоже поведем своего ребенка в детский сад. В школу потом. Там тоже, может быть, будет детский театр. А ну как из чада там тоже сделают какого-то не такого Винни-Пуха, а потом придется проходить длительную реабилитацию у психотерапевта, причем, всей семьей до пятого колена?
В общем, я посмотрела, как станцевали эти «пчелки». Юные школьницы-кобылицы, весьма оформившиеся в физическом отношении, прилежно выполняют волю хореографа-постановщика. Школьницы молодцы – трясут на славу. Как пишут в тех же интернетах: «Спасибо, подрочил». А у хореографа все очень плохо – в первую очередь со вкусом. Такие педагоги из лучших побуждений даже в детские конкурсы красоты умудряются воткнуть неуместные и провокативные элементы эротики: «А что, пусть девочки, как взрослые, в бикини ходят!» Во вторую очередь, у хореографа плохо с прогностическими способностями, в частности, с оценкой последствий своего кипучего таланта.
А последствия были впечатляющими и, возможно, даже не развернулись еще в полной мере. Пока из-за общественного резонанса тому хореографу пришлось «вынуть» срамной танец из программы обучения. Хотя, попыталась отбиться от возмущенных нападок руководитель оренбургской школы танцев «Кредо» Виктория Яковенко: и учениц она принимала под свои хореографические знамена с согласия родителей, и программы выступлений также шли «в народ» с родительского же одобрения. Отдельные зрители еще усмотрели в «пчелкиных» костюмах оскорбительный намек на символику георгиевской ленты, но тут уж мы эти ассоциации трогать не будем – совсем увязнем.
Что с этим делать? В частно-семейной истории – обсудить дома. По-хорошему обсудить, без призывов к нравственности. Можно про истоки танца вообще поговорить – ну, у птичек так же: они тоже танцуют, трясут всяким, это еще брачными играми называется. А то, что хореограф этот смысл проигнорировала, впихнув сугубо взрослый танец в детскую программу то ли по глупости, то ли, опять же, по дурновкусию, - ее личное дело, не будем уподобляться. Ну, или – реабилитация у психотерапевта, всей семьей до пятого колена…
Правда, если родители этих девочек действительно имели представление о танцевальных номерах, которые исполняют их дочери, еще до этого бенефиса, а следовательно, считают ситуацию нормальной, - затрудняюсь: возможен ли такой разговор и поможет ли реабилитация… Хотя и родители-то вроде не самого безразличного разбора: вон, девочек своих танцами заниматься определили.
А в масштабах более глобальных? Запретить школьные театры и заодно Винни-Пуха? Запретить изучение модных танцев и в первую голову – «остреньких» латино? Предвижу, что «пчелкины пляски» могут послужить причиной очередной законодательной инициативки. Можно еще запретить просмотр видеороликов, закрыть ютуб, разбить компьютеры, выжечь очередной инквизицией грамотных. Прямо не знаешь, что запрещать первым! Но этот выбор «что запрещать» ложен. Думается, проблема в другом: мы стали какие-то такие неразговорчивые и мимоходные, что предпочитаем сразу согласиться – «а пусть будет, это же танцы, а танцы – это лучше, чем наркотики» - или сразу запретить, а не договориться о чем-то и разобраться в ситуации.
В своей семье я стараюсь заниматься не только воспитанием ребенка, но и самовоспитанием. В частности, ловлю себя за хвост в те моменты, когда рот уже собрался произнести слово «нельзя», и задумываюсь: а почему вот это нельзя моему ребенку? Потому что это опасно для его жизни и здоровья (и тогда действительно нельзя)? Или потому что мне сейчас некогда и лень ликвидировать последствия детского познавательного интереса? Так же ловлю себя за хвост, когда испытываю соблазн включить мультики: зачем я делаю это – чтобы ребенок узнал что-то новое или чтобы в доме было тихо и никто не приставал? Такого же вдумчивого отношения по отношению к самим себе стараюсь добиваться и от прочих домашних.
Это в семье, где роли правительства и президента исполняют мамы, папы, бабушки, дедушки и прочие взрослые родственники. Хорошо, если в семье удается договориться о разумном и неизбыточном применении слова «нельзя».
В стране, где роли правительства и президента исполняют правительство и президент, об использовании запретительных функций рассуждают мало – просто используют. Во-первых, запреты достаточно просто контролировать. А во-вторых, это очень заметная глазу обывателя работа. Некоторые уже затрудняются точно сказать, когда началась перестройка, но четко знают, что Горбачев запретил пить!
Так, под запрет попадают и Колобки, и Карлсоны, и Красные Шапочки с Дюймовочками, и танцы. А между тем… Очень многие предметы, а уж тем паче – предметы искусства, требуют мудрого взрослого участия, чтобы не оказаться превратно понятыми детским умом.
Очень многие возрастные ограничения, приставленные к фильмам и книгам, условны. Если уж совсем грубо, то ребенок любого возраста может смотреть любой фильм, читать любую книгу – при условии, что вместе с ним в «зрительном/читальном зале» будет сидеть отзывчивый к детским вопросам (даже незаданным, не озвученным вслух!) родитель. Не моралист, который будет тюкать черепную коробку ребенку своим «что такое хорошо и что такое плохо», пока не продолбает дырку, не страстный и немногословный поклонник жанра экшн, который кроме как в словах: «А он его бац! А тут быдыщ!», не сможет и самый простой сюжет пересказать, а тот родитель, который способен разговаривать. Среди детских вопросов не должно быть неудобных. Все они удобные, если на них отвечать… Главное, чтобы эти вопросы были.
Александра Фролова