Два слова о запрете мата в кино, театрах и на концертах

Итак, оно произошло, оно свершилось! Если вкратце, то запретили мат. Если же говорить более развёрнуто, то в России вступил в силу закон о запрете ненормативной лексики при публичном исполнении произведений литературы и искусства, народного творчества в театральных постановках, на концертах и других зрелищно-развлекательных мероприятиях, а также в СМИ и при показе фильмов в кинотеатрах.

 

Теперь мы не услышим грубой пошлости, мата и прочей крышесносящей брани ни по телеку, не в театре, ни в БКЗ филармонии.

 

Кому же говорить спасибо за такую благодать? Инициатива принятия этого закона принадлежит группе депутатов во главе с председателем комитета Госдумы РФ по культуре Станиславом Говорухиным. Тем самым, который снял «Место встречи…», «Ворошиловский стрелок» и другие ленты. Но это так, к слову.

 

Можно ли верить Станиславу Сергеевичу? Лично я верю. Умный, интеллигентный, культурный человек. Талантливый режиссёр. Патриот, причём в хорошем смысле слова. Его мнение многого стоит.

 

Но уж больно тема заковыристая!

 

Говорят, что мат – это индикатор бескультурья, лакмусовая бумажка духовного и нравственного здоровья нации. Но я считаю немного по-другому. Мат и похабная брань – это показатель именно культуры. Почему? Да потому что культурный человек (как и любой другой) знает практически весь матерный слой своего родного языка (не обязательно русского). Но культурный человек, в отличие от иного носителя языка, знает где, когда, и при каких обстоятельствах МОЖНО употреблять данную лексику, и где это НЕЛЬЗЯ. Существуют очень немногие люди, владеющие искусством виртуозного использования мата, слэнга и жаргонизмов. В Москве это, например, актёр театра «Эрмитаж», народный артист России Александр Пожаров (также известный как Шура Каретный). В Пскове это был, к сожалению, недавно ушедший из жизни Вадим Радун, который, как говорят, любил подперчить обыденную речь ядрёной тирадой. Ещё вспоминается Роман Горбунов (он же Трахтенберг), который при всём неоднозначном к нему отношении со стороны общества, будучи аж кандидатом культурологии, прекрасно разбирался в вопросе. Заметьте, это не школьники, вставляющие заветные словеса через слово и попутно пьющие пиво, лузгающие семечки и плюющиеся на всё и вся в радиусе двух метров. Это асы языка, которые знают/знали не только матные слова как таковые, но могли, забравшись в глубочайшие лингвистические дебри, объяснить всю их этимологию и перечислить все производные, не забыв объяснить значение. О как!

 

Так что мат – это дело тонкое и деликатное.

 

Я вспоминаю ситуацию после выхода на экраны кинофильма «Антикиллер» по роману Даниила Корецкого. Режиссёр – Егор Михалков-Кончаловский. Как и положено, после показа кинокартины посыпались рецензии. Некая Марина Мурзина в «Аргументах и Фактах» возмутилась наличием в бандитском (!) боевике жаргонно-слэнговых оборотов и написала следующее:

 

«Трудно воспринимать тексты типа "Баркас его схавает", "мудила - сам мудила", "где зону топтал", "предъява", "мазу потянем", "короновали на зоне"...»

 

Известный сетевой писатель и блогер Алекс Экслер со свойственной ему язвительностью в ответ на это выдал такой текст:

 

«Вот тут подпишусь под каждым словом! Меня это тоже возмутило! Что такое, весь фильм одни грубые выражения! Это нежизненно! Бандиты должны общаться друг с другом нежно, деликатно и ласково. Например: "Баркас ему сделает отеческое внушение с последующими пышными похоронами", "Вы, дорогой друг, не совсем правы! - Ну что вы, сударь! Это вы не совсем правы!", "Простите, любезнейший, что я интересуюсь, но не подскажете ли вы, в каком именно исправительном заведении вы имели честь находиться?" и так далее. Вот тогда Марина (и другие критики) будет довольна, и ее нежный слух не будут резать всякие "мудила - сам мудила"...

 

Возникает вопрос: как будет реализован закон на местах теми, кто сидит за печатной машинкой в качестве сценариста, кто стоит у монтажного стола как видеоинженер (в кадр может попасть эдакое словцо), кто работает за пультом звукорежиссёра (вдруг кто-то заругается).

 

Понятное дело – сценарист заменит пошлости эвфемизмами, специалист по видео заретуширует картинку «кубиками», звукач просто «запикает» аудиоматериал.

 

Что же получится на выходе? Картина будет неполной, недостоверной и неестественной, перестанет соответствовать заявленному стилю и сценарию. Но зато всё будет чётко по букве закона, мать его! Олег Табаков стал одним из тех, кто готов законопослушно следовать этой правовой норме. «Это государственный закон, поэтому его надо исполнять. Будем исключать подобные слова и выражения. Это сделать несложно!» - заявил Олег Павлович.

 

Но скажите мне: выйдя из театра или кино, люди внезапно заговорят высоким штилем и не употребят ничего нецензурного? Или, услышав «пиканье», они вслух не произнесут то, что было скрыто от ушей? Употребят. Произнесут. Выходит, принятие данного закона – имитация работы о благополучии народа?

 

Экранные диалоги практически никак не влияют на количество употребляемой нецензурщины в реальной жизни. Да, бывают цитаты, становящиеся крылатыми выражениями. Но мемы не вечны, они рано или поздно отмирают, становясь никому не нужными рудиментами. Гораздо дольше живут киношные фразы, не относящиеся к бранным или матным выражениям. У одного Гайдая в каждом фильме таких фраз десятки. И все до сих пор, что называется, в активном вокабуляре.

 

Поэтому материться больше, чем до просмотра того или иного фильма, зритель не будет. Также, он, выйдя из кино, не пойдёт резать горло горожанам, если в увиденном фильме кого-то застрелили или зарезали. Разумеется, мы не говорим о детях, для коих вход на такие сеансы заказан, и не о психически неуравновешенных людях, которые пойдут на криминал и без просмотра кино.

 

Так что же всё-таки определяет наличие брани в нашем обществе? С одной стороны - это закон. В советские времена за нецензурную брань в общественном месте можно было схлопотать 15 суток. А что сейчас? Матерящегося вряд ли кто остановит и вразумит. Кто-то посчитает это делом хлопотным, кому-то это «не больше всех надо», кто-то остережётся ответной агрессии со стороны хулигана. И всем вроде как всё равно.

 

С другой стороны – это семья, культурный и воспитательный фон которой просто невозможно переоценить. Чего ожидать от детей, чьи родители курят, пьют, ругаются «по матушке» и посылают друг друга куда подальше?

 

Посему данная законодательная инициатива – фикция и имитация. Точно такая же, как писанина на сигаретных пачках о вреде курения.

 

А что касается крепких фраз в произведениях искусства, то они были и остаются средством художественного выражения. Будучи тонким и в то же время мощным инструментом в руках режиссёров, драматургов и прочих, подобный язык требует уместного и дозированного употребления там, где это стилистически обусловлено.

 

А в реальной жизни, господа и дамы, ругайтесь правильно и ответственно!

 

Майк Миханзон