Писатель, главный редактор газеты «Завтра», председатель «Изборского клуба»  Александр Проханов принял участие в программе «Особое мнение» на радио «Эхо Москвы». Известный публицист  коснулся темы смерти отца Павла Адельгейма, пишет ruskline.ru.

«Я вернулся из Пскова совсем недавно, - отметил он, - только я вернулся и на следующий день вот эта вот новость прозвучала. Прямо какое-то странное совпадение было. И я подумал, я вспомнил, как монахи говорили мне, что чем сильнее молитва, чем светоноснее молитвенник, тем большие на него напасти. И, вот, свидетельства вот этих напастей страшных – жалобы, кляузы, осквернения, побои и даже убийства – это свидетельства того, что человек или люди, или монастыри, действительно, пребывают в благодатном состоянии». 

«Когда-то в 90-х годах едва только открылась Оптина Пустынь, там сатанист зарезал 3-х монахов, 3 мученика. Когда входишь в Оптину Пустынь, ты видишь эту усыпальницу, эту часовню, где погребены эти 3 мученика, зарезанные сатанистами, - напомнил он. - И поэтому вот этот вот странный или страшный человек, который кричал, что он чуть ли не посланец сатаны, который зарезал отца Павла, это свидетельство того, что, по-видимому, отец Павел был человеком очень духовным. И он переживал какие-то очень высокие состояния».

«Что касается желания, действительно, еще раз проехаться по епархии Псковской, это тоже не случайно, - считает Александр Проханов. - Я очень хорошо знаю эту епархию, я преклоняюсь и благоговею перед митрополитом Евсевием, который возглавляет эту епархию, многие годы знаюсь с ним. Это очень духовный пожилой человек, чьими усилиями на Псковщине открыто 10 обителей в самых странных и непроходимых лесах и дебрях. То есть он – человек абсолютно церковный, возвышенный. И совсем недавно, ну, лет 5 или 6 тому назад на дивный псковский монастырь, Спасо-Елеазаровский монастырь, где подвязался старец Филофей (Москва – Третий Рим), были ужасные клеветы, были ужасные наветы, были ужасные, омерзительны пасквили, которые печатались в прессе, обвинявшие матушку (царствие ей небесное), матушку Елизавету в самых страшных грехах, а монахинь называвшие чуть ли не там блудницами». 

«И я помню, - сказал он, - как владыка Евсевий предал анафеме вот этих осквернителей и хулителей. Он совершил поступок, на который были не способны другие иерархи – они почему-то боялись это делать. Он восстал против этого. И сегодня, когда на епархию опять в связи с этой трагической кончиной возводятся наветы, я понимаю, что чем-то эти наветы и люди, которые эти наветы осуществляют, они коррелируются с этим убийцей-сатанистом. Это одна и та же сила, только этот убийца действовал страшно, кромешно и предельно радикально, а те, кто хотел бы уязвить Псковскую епархию, Церковь в целом и митрополита Евсевия, они действуют другими методами – клеветой, вот этими вот тонкими ядами, эссенциями. Вот у меня такое суждение по поводу происшедшего».