«Как подобает жить и умирать поэтам?»

Сегодня, 30 сентября, день рождения поэта из Пыталово Геннадия Кононова. Вот уже восемнадцать лет как праздник действительно грустный. Но поэты живут вне времени. И продолжают жить, пока их помнят, а их стихи читают. Следовательно, и печаль может быть светлой.

 

Отсылка к Пушкину появилась неспроста. Накануне дня рождения поэта в Центральной городской библиотеке в пятый раз прошла поэтическая акция «Кононов на Конной», в ней приняли участие любители изящной словесности: друзья поэта, филологи и журналисты. Заявленная тема («Как подобает жить и умирать поэтам?») раскрывалась через «пушкинский цикл» с говорящим названием «Лукоморье».

По мнению модератора встречи Ольги Пятковской, цикл стихотворений Геннадия Кононова «Лукоморье» — это ироничный пиетет, с которым большой поэт века XX относился к великому поэту века XIX. Чего стоит одна только строчка (самая безобидная): «В ресторан "Лукоморье" наследники ломятся».

Эту тему подхватил друг поэта, кандидат филологических наук Вадим Андреев. По его мнению, многие стихи Кононова, которые связаны с Пушкиным, окрашены иронией. Причем совершенно очевидной, иногда даже злой. Здесь он привел в пример отрывок Кононовской ARS-поэтики: «Возможно, истинная традиционность — в том, чтобы отказываться и отказываться вновь от старых традиций. Пушкина почитают, но лучше бы его читали». При этом заметил, что вот эта ирония относится к почитаемому Пушкину, а не к читаемому. К читаемому Пушкину Кононов относился серьезно.

«Гена очень любил Пушкинские Горы, Савкино. Чувствовал, что светится. Неслучайно появился цикл "Лукоморье". Там, в Пушгорах, жил наш друг Вячеслав Козьмин. Он сейчас начальник Бугровской мельницы», - поделился Вадим Андреев.

Другой кандидат филологических наук, журналист Александр Донецкий, сначала признался, что ему сложно сформулировать свое отношение к Кононову как к поэту, потому что узнал его достаточно поздно. Затем развил тему непризнанных гениев: «Мы живем в провинции, и у нас свой круг поэтов, к которым мы относимся немножко иронически. Особенно, если человек не публикуется в каких-то столичных журналах, "Новом мире" или "Октябре". При этом заметил, что на 90% непризнанные гении не признаны справедливо. Не потому что они живут в провинции, а потому что они просто не очень хорошие поэты. Даже если они выпустили десять книжек за свой счет. Удивительный случай Кононова, по мнению Донецкого, заключается в том, что он как раз поэт настоящий. Несмотря на отсутствие публикаций. Публикаций при жизни у Кононова было совсем мало. Они появились уже после смерти поэта.

В связи с этим Александр Донецкий провел параллель с другим поэтом, Артюром Рембо, который уже после смерти стал востребованным поэтом. И предположил, что если бы он не умер, а остался жив, то его бы приглашал к себе Брюсов и другие поэты. Ведь современники продолжили то, что он начал. После чего Рембо и стал популярен. А затем вернулся к сравнению с Пушкиным: «У Кононова живое отношение к Пушкину. Немножко ироничное. Не как к культу. А именно как к некому собеседнику. Настоящие поэты рифмуются друг с другом. Кононову не хватило лет двадцать-тридцать. Это пошлость, так говорить, но тем не менее. Если бы он не умер в 2004 году, то чувствовал себя сейчас гораздо лучше в творческом плане. В стихах его чувствуется горечь непризнания».

Далее пошло сравнение последних лет жизни двух поэтов. Александр Донецкий поделился мыслями своего учителя Вячеслава Анатольевича Кошелева о том, что последние два года жизни были очень тяжелыми в моральном отношении у Пушкина. И дуэль была логичным завершением. Кононов же, напротив, хотел жить. Это отмечали все присутствующие. Более того, к концу своей жизни он начал лучше жить: появился компьютер, принтер. Он стал общаться с поэтом Александром Березовым. Но свой отпечаток накладывала тяжелая болезнь.

Завершая тему иронии, Вадим Андреев привел в пример два стихотворения. Одно — эпиграмма Пушкина, другое — Кононова.

«Полу-милорд, полу-купец,

Полу-мудрец, полу-невежда,

Полу-подлец, но есть надежда,

Что будет полным наконец».

Так у Пушкина. А вот так переосмысляет Кононов:

«С полусонным полувыражением

к зеркалу слегка полуприник

полунедоумок, полуправедник,

полусталкер, полупроводник.

За окном, нагие и озябшие,

полуоблетали деревца.

Зеркало, испачканное взглядами,

полуотражает пол-лица…

Соблюдай, собрат, полуспокойствие.

Полумеры – в меру – не вредны,

сердце, словно чаша, переполнено

и часы минутами полны.

Милость Божья всем сполна отмерена.

Исчерпать ее нельзя никак.

Скоро ты предстанешь перед Господом

полным: сталкер, праведник, дурак».

Вечер памяти заканчивался воспоминанием о том, что в конце жизни Кононов отказался от многих стихов. В буквальном смысле выбросил их. Возможно, в этот момент в нем говорил не поэт, а редактор. Эти тетради все же сохранили.

Во время дискуссии никто не говорил о том, что настоящие поэты должны страдать, эксплуатируя свои переживания, никто не говорил, как им жить. Обо всем этом сказал сам Кононов. Каждый должен понять и сам все решить для себя.

«Когда шагнешь в туман, попробуй оглянуться:

тюльпаны, словно гимн, во мгле ночной взметнутся,

напоминая вновь в тиши полурассвета,

как подобает жить и умирать поэтам».

Александр Елисеев