Искусство на улице - еще не уличное искусство

В Пскове состоялось открытие стрит-арт проекта «КИРПИЧ». Его первым гостем стал технический директор Музея уличного искусства, художник и куратор Александр Мущенко, который прочитал лекцию «Уличные художники в эпоху глобализации» и рассказал о том, как стрит-арт связан с политикой, почему в Нью-Йорке разрисовывали электрички, для кого в Москве писали «Зачем» и кто рискует потерять больше от настенного рисунка: художник или город.

От Малевича до ТAKI 183

«Первые попытки выхода художников на улицу наблюдались в России в начале XX века, - рассказал Александр Мущенко. - Ярким примером является Казимир Малевич, который под давлением гнета культурных институций стал реализовывать художественную свободу». Затем лектор вспомнил Декрет №1 «О демократизации искусств (заборная литература и площадная живопись)», одним из авторов которого был Владимир Маяковский. Желание выйти на улицу тогда тесно переплеталось с политическими событиями 1917 года. По мнению Александра Мущенко, именно в России стрит-арт мог бы получить стремительное развитие, если бы с 1933 года власть не начала внедрять советский монументализм, ставший проводником государственной идеологии.

Затем лектор обратился к примерам, подтверждающим взаимосвязь стрит-арта, политических процессов и желания людей высказаться. Так, во Франции во время студенческой революции 1968 года уличное искусство использовалось протестующими как средство коммуникации. С 1961 года ФРГ и ГДР разделил «бетонный занавес», ставший, в том числе и своеобразным символом свободы самовыражения. Если с «капиталистической» стороны Берлинской стены художники наносили изображения, то в «коммунистической» части города стена оставалась неприкосновенной.

В конце 1960-70-х гг. в Нью-Йорке в условиях нестабильной социально-экономической ситуации появилось граффити. Одним из его основоположников был некий ТAKI 183, который будучи курьером оставлял на различных поверхностях по всему городу надписи своего никнейма. 21 июля 1971 года в газете Нью-Йорк Таймс появилась статья «Таки 183 вызвал волну последователей», прочитав которую, еще больше людей захотели сохранить свое имя в истории с помощью рисунка на стене.

Следующим важным шагом был переход от написания имени к поиску своего стиля, в том числе и через усложнение графической формы рисунка. Александр Мущенко считает, что художники просто делали то, что им нравилось, возможно, даже не осознавая, что тем самым они боролись за право высказаться. Кроме того, подчеркнул он, по большей части авторы граффити были темнокожими и проживали в гетто. «Когда электрички приезжали в гетто, то художники их разрисовывали, чтобы транслировать жителям богатых районов Нью-Йорка простой посыл: «Я есть и я живу. Держите мой средний палец».

Между мейнстримом и субкультурой

Постепенно отношение к стрит-арту менялось. Высказывания художников уже считались не актами вандализма, а концептуальными произведениями. Александр Мущенко отметил, что самый известный в настоящее время уличный художник Бэнкси вывел стрит-арт на новый уровень. Правда, это привело к тому, что многие уличные художники попросту стали ремесленниками. Их работы попали на всемирно известные выставки, а сами творцы в течение года стали разъезжать по городам, выполняя заказы.

Однако популяризация стрит-арта не помешала говорить о наболевшем. В 2008 году итальянскому художнику BLU поступил заказ на разрисовку задних фасадов двух домов в берлинском районе Кройцберге. В итоге, на одном из рисунков он изобразил офисного работника с золотыми часами на обеих руках, которые были соединены цепью, образующей кандалы. На второй дом художник поместил изображение двух людей, снимающих маски друг с друга (образы жителей западного и восточного Берлина). Граффити стали очень популярны и одна девелоперская компания решила застроить пустырь напротив дома, чтобы заработать денег на квартирах с видом на творения BLU. Узнав об этом, художник приехал в Берлин и закрасил свои работы в знак протеста против извлечения девелоперами финансовой выгоды.

Рисовать «по-нашему»

«Кирилл Кто - художник, который без проблем сможет объяснить сотруднику полиции или горожанину, почему он решил нарисовать именно это и именно здесь», - продолжил рассказ Александр Мущенко. По его словам, в 2002-2009 гг. Кирилл был участником арт-группы «Зачем», и как раз в те годы это слово заполонило Москву. В интервью одному изданию художник рассказал, что слово «Зачем» стало оружием противодействия на самый часто задаваемый вопрос сотрудниками полиции в беседах с участниками арт группы. Вообще авторским почерком Кирилла Кто является нанесение на стены фраз, типа: «Я не боюсь», «Все обойдется», «Очень грустное маскируется под веселое в надежде, что маска прирастет» и других.

Следующим художником в списке оказался Тимофей Радя. 3 августа 2016 года он написал на Пироговской набережной в Петербурге фразу: «Вы распинаете свободу, но душа человека не знает оков». Таким образом, сделав отсылку к акции 40-летней давности диссидентов Юлия Рыбакова и Олега Волкова, которые нанесли на Государев бастион Петропавловской крепости эту же надпись. В итоге Рыбаков и Волков были приговорены к семи и шести годам исправительной колонии усиленного режима соответственно.

Заключительная история этого вечера касалась вопроса о том, где заканчивается искусство и начинается вандализм. В феврале 2016 года СМИ сообщили, что в Петербурге вандалы испортили граффити-портреты Павла Дурова, Сергея Бодрова-младшего и Альберта Эйнштейна, разместив на них надпись «Потрачено». Однако уже через неделю авторы оригинальных граффити из группы HoodGraff закрасили надписи. По мнению Александра Мущенко, может быть и такое, что «вандал» пытался донести мысль об отмирании символов прошлого, а не просто хотел испортить изображения.

Уже под конец лекции, рассуждая на тему вандализма, Александр Мущенко подчеркнул: «Если человек решил в 3 часа ночи пойти и разрисовать стену, заранее купив на свои деньги баллончик с краской, и, подвергнув себя риску задержания, то он имеет право на самовыражение. Ущерб, который он может понести, неоценимо выше потерь города от его действий».

Иван Журавков