Псковский бизнесмен Александр Данилов: Суд, в этих обстоятельствах, сохранил мне жизнь
Представляем эксклюзивное интервью с известным псковским бизнесменом Александром Даниловым. 17 декабря он был задержан по обвинению в ведении незаконной банковской деятельности (ст.172 УК РФ) и организации преступного сообщества или участии в нем (ст.210 УК РФ). 30 декабря 2019 года А.Данилов, находясь в СИЗО г. Пскова, перенес инфаркт миокарда, после чего ему была проведена экстренная операция на сердце. 15 апреля 2020 года суд согласился с доводами стороны защиты и счел, что в условиях карантинных мер, введенных в СИЗО, дальнейшее содержание Данилова под стражей с учетом ухудшающегося состояния здоровья невозможно и освободил под домашний арест.
Константин Калиниченко. Александр, добрый день! Прежде всего поздравляю с тем, что вы, наконец-то, дома.
Александр Данилов. Спасибо. Домашний арест – это не совсем то, чего бы хотелось, но дом есть дом. Здесь родные и близкие мне люди.
К.К. Александр, многим решение суда освободить вас под домашний арест показалось неожиданным. До этого суд неоднократно отказывал в этом, несмотря ни на обстоятельства дела, свидетельствующие в вашу пользу, ни на состояние вашего здоровья. Почему, на ваш взгляд, суд изменил свою позицию?
А.Д. Суд в этот раз не формально подошел к рассмотрению обстоятельств дела. Следствие, как и прежде, стояло на том, что все со мной хорошо, кормят-поят, таблетки дают. Однако в этот раз в судебном заседании опросили так называемого «лечащего врача» псковского СИЗО. Мое мнение – таких людей на пушечный выстрел нельзя подпускать к медицине. К сожалению, донести эту мысль получилось только через прокуратуру, которая провела проверку и нашла в деятельности медицинской службы СИЗО грубейшие нарушения. После чего и суд перестал доверять врачу СИЗО на слово и внимательно изучил мои кардиограммы. В частности, кардиограмму от 13 марта. И тут неожиданно выяснилось, что результаты кардиологического исследования таковы, что меня нужно было немедленно госпитализировать.
К.К. Медики СИЗО, получается, испытывают трудности с прочтением кардиограммы?
А.Д. Не исключаю и такой вариант. Во всяком случае, они консультировались со специалистами областной больницы. Я, честно говоря, не знаю, как это назвать. Она (лечащий врач) звонила в областную больницу и спрашивала, «какую ему (мне) дать таблетку»? Ну вот да. У меня показание на экстренную госпитализацию с повторной операцией на сердце, а она интересуется, есть ли какая-нибудь таблетка от этого… В общем суд разобрался в этом вопросе. Именно поэтому я, слава богу, получил возможность оказаться в нормальных условиях. По сути – сегодня я впервые с начала года [острый инфаркт Миокарда случился 30 декабря 2019 г.] получаю необходимую медицинскую помощь. Да, наверно, правильно будет сказать, что суд, в этих обстоятельствах, сохранил мне жизнь.
К.К. В таком случае не очень понятно, в чем логика действий врачей СИЗО?
А.Д. Логику врачей СИЗО мне не понять уже потому, что я в их действиях не вижу логики. Не понимать, насколько состояние моего здоровья плачевно, они не могли уже потому, что консультировались с врачами областной больницы, которые делали мне операцию после инфаркта. Что, однако, не мешало им в суде делать «круглые глаза» и заявлять, что нет угрозы моему здоровью.
К.К. Вы большую часть времени в СИЗО провели в медсанблоке. Каковы там условия содержания?
А.Д. Скажу одно – туда лучше не попадать вообще. Условия содержания трудно словами передать. У меня нет иллюзий – это камера, а не санаторий. Летом, наверно, получше. Но условия по факту бесчеловечные. В январе-феврале температура в медсанблоке колебалась в диапазоне 12-14 градусов. Если нет термобелья или 2-3 спортивных костюмов, непонятно, как выживать в этих условиях. После инфаркта положены кардиопроцедуры, хотя бы банальные прогулки, но в условиях СИЗО это, конечно же, невозможно в принципе. Можно ходить «два шага вперед – два шага назад».
К.К. Александр, раз уж вас освободили из СИЗО, что планируете делать в ближайшее время?
А.Д. Пока планировать я могу только повторную операцию на сердце. Врачи – которые настоящие врачи, кардиологи из петербургской клиники, специалисты нашей областной больницы – не видят иных вариантов, кроме экстренного повторного вмешательства. По их мнению, на фоне условий содержания в следственном изоляторе развилась очень высокая вероятность рецидива, то есть повторного инфаркта. Вопрос жизни и смерти. Вообще довольно нелегко что-то там планировать, когда не вполне понятно, сколько мне жить осталось. Я не питаю иллюзий, мое нынешнее состояние – это, скорее всего, навсегда. Повторная операция может, образно говоря, улучшить качество жизни. Продлить ее.
К.К. Александр, вам предъявлены достаточно тяжкие обвинения. В деле фигурирует ст.210 УК РФ «Организация преступного сообщества или участие в нем». Как вы прокомментируете обоснованность задержания и обвинения?
А.Д. Я очень много хотел бы прокомментировать. К сожалению, в рамках неразглашения тайны следствия, я мало что могу сегодня говорить. Но для общего понимания гротеска и в целом абсурдности ситуации могу рассказать следующее. Много раз я спрашивал, на основании чего я нахожусь в следственном изоляторе? Мне на это отвечали, что «в вашем жилище найдены достаточные для этого основания». Окей. В моем «жилище» нашли, разумеется, некоторую сумму денег. У ребенка есть «копилка», думаю, в детстве у многих такие были. Изъяли. У супруги тоже были какие-то наличные деньги. Изъяли. 2 банковские карты нашли. Еще приобщили часы, какие-то другие вещи. Все это в итоге нам вернули. Вопрос, что же такого еще нашли у меня дома, чтобы держать человека в СИЗО? Для меня это вопрос открытый.
К.К. Вы – известный в Пскове бизнесмен. Как вся эта история отразилась на вашем бизнесе?
А.Д. Отразилась исключительно негативно. Тут надо понимать, что мое задержание сопровождалось изъятием большого числа разных документов. Изымалось все по принципу «пылесоса», то есть буквально все, что следователи видели на своем пути, подлежало изъятию. Архивные документы, бухгалтерская отчетность, компьютеры, сервера. Такое ощущение, что на задержание прибыли с пустыми руками и «состав» мне планировали придумать уже постфактум. Но тем самым деятельность целого ряда предприятий была в прямом смысле парализована. Изымали все, вплоть до флеш-накопителей «1С-бухгалтерия». Изъяли кассовый аппарат – все, мы встали. Потому что пресеклась связь с банком и налоговой. Не можем мы по закону взять и перейти на «нал и кэш». Естественно, что у нас так вся работа встала просто потому, что в современном мире нет возможности вести деятельность, когда у тебя изъяли сервер, компьютер и ключи к персональному кабинету налогоплательщика.
К.К. О каких предприятиях идет речь?
А.Д. Я понимаю, к чему вопрос. На момент моего задержания циркулировали слухи про некие «фирмы-однодневки». Не знаю, о каких конкретно. Но дело в том, что была парализована деятельность предприятий, работающих на местном рынке не один год, и прекрасно известных псковичам. СМИ достаточно подробно описывали следственные действия в автосалоне «KIA Motors». В общем схожие процессы, правда не так публично, проходили и в автосалоне «Hyundai». Я, если честно, совсем не понимаю, какое отношение компании, являющиеся официальными дилерами мировых брендов, могут иметь к «фирмам-однодневкам». Я так скажу, что, работа официальным дилером KIA, Hyundai в принципе исключает возможность каких-либо махинаций. В бухгалтерских отчетах учтена каждая копейка. Все финансовые процессы автоматизированы, данные о транзакциях мгновенно поступают в налоговую службу. Все прозрачно как стекло.
Я тут хочу сказать следующее. Расследуете уголовное дело – расследуйте. Но не мешайте работе бизнеса. Мне совершенно непонятно, зачем в рамках дела арестовывать счета организаций? Или, например, изымать ключ-пароль к 1С-бухгалтерии. Все эти документы есть либо в свободном доступе, либо без проблем можно запросить в налоговой службе. В банке есть все транзакции, думаю, они не откажутся предоставить данные по запросу следствия. Все это совершенно неразумно. Пожалуйста, ведите следствие, но не парализуйте работу организации, где работают обычные люди, которым нужно получать зарплату и кормить семьи.
К.К. Не может ли эта история быть частью какого-то рейдерского плана по переделу собственности?
А.Д. Я ничего не могу утверждать. Впрочем не скрою, предложения продать бизнес или какие-то конкретные активы поступали. По, скажем так, существенно заниженной цене, по самой приблизительной оценке где-то за полцены. Насколько эти предложения были серьезными, мне трудно судить. Но и исключать ничего не могу. В этой истории мне и сегодня многое непонятно.
К.К. Чем следствие мотивировало необходимость вашего содержания под стражей в СИЗО?
А.Д. Тем, что я могу оказать давление на свидетелей. Хотя, если я правильно понимаю, по той статье, которую мне инкриминируют (ст.172 УК РФ «Незаконная банковская деятельность») этими свидетелями могут быть банк и налоговая. Как я могу на них «давить» из домашнего ареста?
К.К. Нет опасений или ожиданий, что в деле могут добавиться другие статьи и составы?
А.Д. Я на самом деле жду, что из дела исчезнет ст.210 УК РФ. Эта статья, считаю, присутствует исключительно для того, чтобы иметь аргумент для суда, что меня необходимо содержать в СИЗО. Статья 210-я – это вообще статья об организации преступного сообщества. Ну, не секрет же, что через эту статью легко и непринужденно годами кошмарили бизнес в России. Если у вас на фирме работают 2 человека - руководитель и бухгалтер – все, вам можно «шить 210-ю». Неспроста и президент России, и бизнес-омбудсмен Титов вышли с инициативой декриминализации экономических составов ст.210 УК РФ, которая в этой части служит лишь для того, чтобы упечь бизнесмена на нары.
К.К. При задержании вам было предъявлено ведение незаконной банковской деятельности и увод денег от налогов.
А.Д. Что касается якобы ведения незаконной банковской деятельности, то я бы очень хотел понять, что же в ней незаконного. Предприятия и организации, фигурирующие в деле, все, что называется, «с историей». Некоторые на псковском рынке с середины 2000-х годов. Их деятельность отражена в банковской и налоговой отчетности. За всеми этими организациями – реальная деятельность.
Да, не стану скрывать, мы использовали схемы оптимизации налогообложения. Но делали это в рамках российского законодательства. Бизнес, когда он достигает значительных размеров, всегда начинает думать, как оптимизировать платежи. Это не наше ноу-хау, так во всем мире. Кто-то уходит в оффшоры, другие занимаются благотворительной деятельностью, третьи на так называемую «упрощенку» переходят. Ты оптимизируешь это, чтобы уменьшить себестоимость своих работ и, тем самым, стать более конкурентным на рынке. Это вообще-то в учебниках по экономике написано.
К.К. А что в итоге с вашим бизнесом сегодня?
А.Д. Стараемся как-то выживать в этих условиях. Мы еще не оправились от следственных действий, а теперь еще и эпидемия. Меры в связи с коронавирусом тоже не улучшают нашего положения. Например, автосалоны не могут продавать новые автомобили, есть и другие ограничения. Пока живем сегодняшним днем, стараемся платить заработную плату людям, думаем, как вообще удержаться на плаву. Но вообще все довольно грустно. Кому-то мы должны, кто-то должен нам. Сегодня совершенно непонятно, что с этим делать. Многие отлаженные цепочки уже разорваны. В условиях ограничительных мер рентабельность работ серьезно меняется. Иногда формально ты имеешь право работать, как, например, общепит имеет право работать на доставку. Но экономически это совершенно неоправданно, по крайней мере в Пскове.
К.К. Александр, есть ли какие долгосрочные планы?
А.Д. Пока нет. Наверно, надо будет об этом подумать. Но сегодня все мысли только о семье и здоровье.
