Звонок не проходит: чем новые ограничения в интернете обернутся для россиян

Сегодня мы поговорим о наболевшем. Но сначала – небольшая справка, чтобы понимать масштаб происходящего. В августе Роскомнадзор «частично ограничил» работу голосовых вызовов в Telegram и WhatsApp*. Слово «частично» здесь звучит исключительно как часть официальной формулировки: дозвониться стало невозможно у большинства пользователей, а мессенджеры превратились исключительно в переписку. Формально – «борьба с мошенниками и террористами». Фактически – крупнейшее ограничение базовой коммуникации, которая заменила телефонию для миллионов россиян.

На прошлой неделе в этот список добавили FaceTime. До официального заявления РКН пользователи уже несколько месяцев жаловались, что дозвониться родным через Apple-сервисы стало чем-то между выигрышем в лотерею и чудом. Теперь причиной называют все ту же формулу: «пресечение преступлений».

И так шаг за шагом — сначала звонки в мессенджерах, потом видеозвонки Apple. Заметьте, речь не о блокировке чего-то маргинального. WhatsApp* и Telegram – самые популярные приложения в стране. FaceTime — основной способ связи для огромной части владельцев iPhone, а значит, десятков миллионов людей.

Но самое интересное только начинается.

Все – в Max. Без альтернатив, без выбора, без разговоров

Официально никто никого «не заставляет». Но родители школьников уже знают: с началом учебного года все родительские чаты мигрировали в Max в принудительном режиме. Госструктуры – туда же. Медицина – туда. Учреждения образования – туда.

Пока жители страны пытаются дозвониться родным через FaceTime или WhatsApp*, им объясняют простую мысль: «Зачем вам это, идите в Max – он работает».

Проблема в том, что Max – это не просто новый мессенджер, который надо «освоить», что тоже само по себе является проблемой для старшего поколения. Он официально хранит IP-адреса, список контактов, историю активности и другие технические данные. Эти сведения могут передаваться третьим лицам, включая государственные органы. Это указано в политике конфиденциальности.

То есть людей фактически загоняют в инфраструктуру, где приватность – не то чтобы спорная: ее, по факту, просто нет.

Блокировка звонков – удар по самым обычным людям

Слова про «мошенников» и «террористов» не меняют одного факта: ограничения, прежде всего, ударили по обычным россиянам. Особенно — по тем, кто и так испытывал сложности с цифровыми сервисами.

Для пожилых людей видеозвонки по интернету были спасением и экономией. Это был понятный способ, к примеру, увидеть внуков по видео, услышать дочь, живущую в соседнем городе. Они привыкли: нажал зеленую трубку – и вот, человек на экране.

Я уже молчу про миллионы тех, кто звонил так родным из-за границы. Интернет-звонки были удобным способом поддерживать связь без огромных расходов. Теперь – либо ищите обходные пути, либо миритесь с потерями.

Когда власти говорят, что такими методами борются с мошенниками,  вопрос возникает простой: почему же преступники продолжают звонить, а обычные люди – нет? Потому что у тех, кто профессионально занимается мошенничеством, давно есть инструменты обхода. А вот у пенсионерки, которая хочет позвонить внучке, – нет. И получается, что когда мессенджеры блокируют, преступники не исчезают. Исчезает удобство простых людей.

К чему это ведет

Вместе с блокировкой FaceTime, ограничением звонков в WhatsApp*, Telegram, постоянными проблемами у зарубежных сервисов и «рекомендацией» использовать Max стало окончательно понятно, что людей системно переводят в одну-единственную инфраструктуру связи.

И дело даже не в приватности – хотя и в ней тоже. Проблема в том, что монополия всегда приводит к снижению качества. Когда нет выбора, компании не обязаны бороться за удобство пользователей. Сейчас мы видим это в прямом эфире: альтернатив становится меньше, а неудобств – больше.

Если блокировки действительно вводятся ради безопасности, почему они чаще всего ухудшают жизнь именно тем, кто ни в чем не виноват, – семьям, старикам, учителям, предпринимателям? Почему удар приходит в те точки, где должна была быть поддержка?

Ответов, как обычно, нет. Но последствия – уже есть.

Ксения Журавкова

*Принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ