Судейский клуб

В начале мая как гром среди ясного неба прогремела новость: судью Псковского городского суда могут лишить статуса за освобождение украинских наркокурьеров. Более того, не рядового вершителя приговоров, а целого зампредседателя городского суда. Светлана Григорьева — человек в судейском мире хорошо известный.

Краткая сюжетная фабула, как она изложена в федеральных медиа:

Светлана Григорьева вела дело четырех граждан Украины, задержанных при попытке ввезти в страну более 100 кг наркотиков. Возбудили уголовное дело, следствие собрало доказательную базу — показания свидетелей, заключения экспертиз. Подозреваемым по ходу следствия неоднократно продлевали арест, как вдруг на очередном заседании по мере пресечения судья Григорьева выпускает всех четверых из-под стражи. Фигуранты, разумеется, не стали ждать развития событий, оперативно уехали из РФ. А несвойственный отечественному судопроизводству гуманизм быстро привлек внимание правоохранителей.

Публика замерла в томительном ожидании. В социальных сетях предполагали, что за лишением статуса судьи (на этот счет мало кто сомневался) последует и уголовное дело. Поэтому решение Квалификационной коллегии судей для многих стало ушатом холодной воды: судья Григорьева отделалась «всего лишь» замечанием.

Псковская общественность восприняла решение так: «система свою не сдала». Что ж, вероятно, доля истины в этом есть. Тут надо понимать, как эта система устроена.

Судейское сообщество напоминает закрытый средневековый Орден, куда простому смертному вход закрыт. В его члены допускают избранных, выйти из него практически невозможно. Цеховая солидарность здесь превращена в корпоративную культуру с четким пониманием: чужие здесь не ходят, мусор из избы не выносим. Деликатные вопросы предпочитают решать внутри корпорации, без зрителей, камер и посторонних ушей. Таинственных историй в судейской среде не любят, особенно, когда ими интересуются снаружи. И более всего — когда назревающий скандал способен ударить по репутации всего корпуса.

Поскольку мы имеем дело с закрытой от внешнего мира корпорацией, редакция обратилась к экспертам, чтобы они прояснили некоторые моменты, которые сделают сюжет вокруг судьи Григорьевой более понятным для широких народных масс.

Прежде всего, ответим на вопрос: что же такое «замечание»? На слух обывателя — сущий пустяк: погрозили пальцем, пожурили, сказали больше так не делать. Реальность совершенно иная. В судейской иерархии наказаний всего 3 ступени: предупреждение, замечание и лишение статуса. Замечание — это «золотая середина». Не расстрельная статья, но и не устный выговор от начальника отдела.

У этого вида порицания, по мнению опрошенных экспертов, есть серьезные и вполне материальные последствия.

Прежде всего, «замечание» в мире судей невозможно без должностного проступка. Это важно для понимания того, имелся ли в решении судьи Григорьевой освободить из-под стражи подозреваемых в перевозке наркотиков, как принято говорить, состав. Ведь нельзя было исключать того, что она приняла полностью обоснованное решение в связи с тем, что не было никаких оснований дальше держать украинских товарищей в СИЗО. Надо полагать, если бы ее решение было правомерным, Квалификационная коллегия не стала бы наказывать судью. Замечание же, де-факто, как раз и означает серьезный проступок.

А теперь о последствиях.

1. По нашей информации, судья Григорьева ушла в отставку и покинула судейский корпус. Отставка вышла без приставки «почетная». Для судей это не фигура речи, а лишение целого пакета пожизненных льгот, которые в совокупности формируют материальную «подушку», и не снившуюся обычным российским пенсионерам.

2. Судя по всему, это также лишает судью Григорьеву права восстановиться в статусе судьи в дальнейшем. В связи с хронической нехваткой судей, есть такая популярная практика, когда судьи в почетной отставке восстанавливают статус, надевают мантию и возвращаются к практике, что позволяет, как нам опять же пояснили эксперты, существенно увеличить ежемесячный доход. Обычная «пенсия» судей, мягко говоря, повыше, чем у школьной учительницы, но, согласитесь, одна пенсия — хорошо, а пенсия + зарплата судьи — лучше.

3. Чем теперь заняться? Профессий, доступных для судьи в отставке, по пальцам руки пересчитать. Закон жестко ограничивает, кем может работать бывший судья: никакой прокуратуры, адвокатуры, нотариата, следствия. Грубо говоря, все, в чем любой «носитель мантии» прилично разбирается — табу.

4. Госслужба также под запретом. «Замечание» фактически обрезает путь в любые государственные структуры, от органов власти до преподавания в вузе. В негосударственные можно, но есть нюанс — при трудоустройстве пожизненное содержание судьи прекращается, а тут, скорее всего «зарплатная арифметика» будет сильно не в пользу новой работы.

Вот и получается, что, формально, наказание вынесено не самое жесткое. Но для человека из касты судей это — «красная карточка» и «изгнание из рая». Так что вердикт Квалификационной коллегии, который многим показался необоснованно мягким и предвзятым, на самом деле — суровое наказание, закрывающее дверь в привычный мир.

Таковы уж правила судейского клуба: даже когда внутри происходит масштабный сбой системы, наружу все подается в максимально лаконичной упаковке.

Андрей Степанов