«Нет лет - для всех Ромео и Джульетт!..»

Актерский дневник XXII фестиваля. День шестой

У актеров на Таганке

Есть особенность осанки

И особенность судьбы:

Доказать Руси, Европе,

Что театр наш - не холопий

И актеры - не рабы…

На дощатой плахе-сцене

Рвал Высоцкий грудью цепи

И лучился заводной,

Легкий, звонкий, без натуги

Золотов, нет - Золотухин,

Золотистый, золотой...

Евгений Евтушенко

Таганка дарит праздник. О спектакле «Нет лет» - поэтической театральной фантазии по Евгению Евтушенко, сочиненной и поставленной корифеем Московского театра драмы на Таганке Вениамином Смеховым, говорить могу много и с удовольствием. Увлечение юности! Два самых ярких имени новой поэзии 60-х, а потом и 70-х - Евтушенко и Вознесенский - будоражили, вдохновляли, освобождали от оков дурацких условностей.

Как-то, еще начинающим студентом, захваченный вихревой поэмой Евтушенко «Ритмы Рима», с большим успехом прочел ее на институтской вечеринке - без купюр. Помню освежающе-оздоровляющий хохот зала на тексте про «стриптиз наоборот» и «клуб педерастов». (Интересно, как бы отнеслись сейчас?) Но в тех же «Ритмах Рима» было и против войны во Вьетнаме: «Ну зачем они бомбят тех детишек-вьетнамят?» А заканчивалось и вовсе обобщающе-серьезно:

«Постой, война, постой, война!..
Да, жизнь как Рим, - она страшна,
но жизнь как Рим - она одна...
Постой, война, постой, война!..» - Разве не актуально?

Говорить о серьезном на грани приличия и острие эпатажа - этим и были неразрывно близки лидеры тогдашнего поэтического авангарда Евтушенко и Вознесенский. Было впечатление, что власть терпела их как имитаторов свободы слова в СССР. Помню шутку 70-х: «Когда у СССР и США обостряются отношения, на Запад едут Евтушенко и Вознесенский, а когда у СССР и США улучшаются отношения, на Запад едут Евтушенко и Вознесенский». Как бы там ни было, они - квинтэссенция духа шестидесятников, духа поднявшей и не желавшей больше опускать голову свободы. Ведь именно Евтушенко осмелился в 68-м, в день вторжения советских войск в Чехословакию, написать стихотворение, которое в спектакле тоже звучит:

«Танки идут по Праге
в затканой крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.

Боже мой, как это гнусно!
Боже - какое паденье!
Танки по Яну Гусу.
Пушкину и Петефи…» (Вот, кстати, еще зацепка за Пушкина!)

И уж совершенно точно ни тот, ни другой не воспринимались как классики. Зато теперь!.. Калейдоскопическая смена текстов, ритмов, знакомых и незнакомых мелодий (что-то написано к спектаклю Сергеем Никитиным), строк, энергия которых захватывает и сегодняшнего зрителя. Спектакль стопроцентно таганский, подхвативший традицию первых поэтических представлений в постановке Юрия Любимова – «Антимиры» Вознесенского, «Под кожей статуи Свободы» Евтушенко, «Послушайте» Маяковского, «Пугачев» Есенина, в которых играл и пел молодой еще Владимир Высоцкий и зрителем которых я был в годы студенчества. Каждое слово было как шутиха, пущенная в зал, как факел, взвившийся в руке.

Поразил (но не удивил) сегодняшний контакт сцены и переполненного зала, их взаимная отзывчивость. Начиная с аплодисментов приветствия Вениамину Смехову, начавшему спектакль, продолжая эпиграфом – музыкальной фразой «Надежды маленький оркестрик», беззастенчиво громко и радостно прозвучавшей из медно-солнечной трубы в руках (или устах?) актера Дмитрия Высоцкого (однофамилец!), и далее – каждым стихотворно-песенным эпизодом. Вся канва спектакля – цепь удивлений и восхищений: неужели это все Евтушенко! «Любимая, спи…», «Вальс устарел…», «А снег идет…», «Бежит река» (это где «…но нет любви хорошей у меня»), «Со мною вот что происходит…» Высокий профессионализм и зажигательность исполнителей – «ветеранов» и «не ветеранов», как сказано в программке – сделали свое дело. И когда в финале Смехов воскликнул «Вы – замечательные зрители!» - в его словах не было ни тени лукавства.

Спектакль посвящен памяти Валерия Золотухина, который, кажется, совсем недавно сам был участником нашего фестиваля в «Моцарте и Сальери». В одном из интервью Смехов рассказал, как обсуждал с ним замысел, которым предполагался их совместный выход вначале, но… Пришлось выходить одному. Здесь стоит обратить внимание на то, как много сплелось в этот вечер на псковской сцене. Прежде всего, 10 февраля – день памяти Пушкина (на этот раз заупокойная лития в Святых Горах прошла без участников фестиваля). Кроме того – день 125-летия Бориса Пастернака, когда-то благословившего Евгения Евтушенко надписью во всю первую страницу своей книги «Сестра моя жизнь»: «Дорогой Женя, Евгений Александрович. Вы сегодня читали у нас и трогали меня и многих собравшихся до слез доказательствами своего таланта. Я уверен в Вашем светлом будущем. Желаю Вам в дальнейшем таких же удач, чтобы задуманное воплощалось у Вас в окончательных исчерпывающих формах и освобождало место для последующих замыслов. Растите и развивайтесь. Б. Пастернак. Переделкино, 3 мая 1959 г.».

Создание фестивальной афиши дело весьма непростое. Первые двадцать лет афишу формировал Санкт-Петербургский Пушкинский театральный центр во главе с Владимиром Рецептером. Уже тогда, особенно в последние годы, случались спектакли не пушкинские, т.е. не его и не о нем. Если присутствие Грибоедова или Гоголя, как писателей пушкинского круга, легко объяснимо, то пришествие Александра Блока или Шекспира требовало мотиваций более подробных. Всё-таки Пушкинский фестиваль изначально декларировал свей сверхзадачей создание театра Пушкина. Отказ от замысла основателей наметился уже год назад, когда упразднилась творческая фестивальная Лаборатория. Нынешний же, XXII-й, заявил, что «всё позволено» и в афише.

Может ли быть принято объяснение, что, де, Александра Пушкина и Оскара Уайльда объединяет «дендизм и эстетизм»? Да, конечно. Но различий найдется больше. Можно в спектакле «Жизнь за царя» о народовольцах ухватиться за фразу одного из персонажей «Народ безмолвствовал, не понимая, а общество понимало и молчало», - и привязать ее бантиком к финалу «Годунова». Но с не меньшим правом можно и заявить, что – ну, не вписывается партия «Народная воля» в Пушкинскую тему! Словом, каждый находит то, что ищет. ( «Был бы человек – статья найдется», - говаривали в России.)

Ну да Бог с ним, - такой, стало быть, поворот фестивального пути. Тем более, что спектакли по-настоящему хорошие. А «Нет лет» хорош еще и тем, что куда более других – про нас. Право, стоит перечитать Евтушенко. Или хотя бы это стихотворение. Или строки:

«Нет

лет.

Есть только чудные и страшные мгновенья.

Не надо нас делить на поколенья.

Всепоколенийность -

вот гениев секрет.

Уронен Пушкиным дуэльный пистолет,

а дым из дула смерть не выдула

и Пушкина не выдала,

не разрешив ни умереть,

ни постареть».

Вик. Яковлев